Когда мы подъехали к огромному дому, что больше походил на храм из-за своей крыши, открытой веранды и гармоничного сада, у меня начала сильно болеть спина. Будучи фениксом, я имела крылья, которые с помощью магии могла успешно прятать целую неделю, но после, из-за невозможности их расправить, меня постигала подобная своеобразная кара, сравнимая с тем, как если бы вы провели в одной позе сутки, а после попытались подвигаться. Времени на любование очаровательным видом больше не было, и единственная мысль, бьющая ключом по моей голове, кружилась вокруг спины и, простите, естественной нужды. По этой причине мой выход не был эффектным, несмотря на то, что вдоль дорожек уже стояли десятки слуг, получивших известие о прибытии важного гостя. Одетые в дорогие ткани, увешанные драгоценностями на безупречных прическах, держащие величественную осанку, они молча смотрели на меня, точнее, на важного гостя, что со скрюченной спиной и в драном плаще мчался по каменной дорожке в сторону дома. Я бы хотела выйти красиво, но, должно быть, не сегодня.
Бежала я не одна. Впереди, расталкивая слуг и крича что-то о крайне важном дельце, бежал Алио, проводивший меня прямиком до дверей уборной. Оказавшись в большом мраморном помещении с колоннами (кто-то все же сильно расщедрился для туалета) и фонтаном, служащим для мытья рук, я мгновенно сняла с себя всю верхнюю одежду, тут же давая крыльям выйти на свободу. Два золотистых крыла, что в размахе были по четыре метра каждое, с громким хлопком вытянулись позади, расправляя длинные перья, и такое облегчение воцарилось в душе в тот момент, что я облегченно с неким стоном выдохнула, касаясь затекших плеч. Всё же, нельзя столько времени скрывать их, но ведь иначе никак: с таким грузом позади не каждый согласится на перевозку, а постоянно лететь нелегко.
Заметив на стене длинное зеркало, я встряхнула своими крыльями, будто проверяя, работают они ещё или нет. Теплый цвет, напоминающий охру, плавно перетекал в золотой, и таковым было каждое, даже самое маленькое, перо. Без всяческих прикрас скажу, что своими крыльями я гордилась, отчасти из-за того, что в нашей семье они передавались по наследству, как если бы родимое пятно причудливой формы передавалось из поколения в поколение в обычной семье. Из-за расовой особенности грудь у меня была небольшой, зато осанка — всегда ровной и правильной. Отчего говорю всё это я сейчас? А потому, что именно это я и разглядывала в зеркале, в отражении которого сейчас на меня смотрела девушка с внешностью не причудливой, но необычной точно. Из-за розовато-золотистых волос и радужной радужки многие считали меня жертвой Магинских грибов, что одно время разрослись по лесам, меняя цвет шевелюры и кожи в целом у любого, кто посмеет его съесть. Но, будьте уверены, всё это со мной от рождения, и всё это я переняла от своего отца. Думаю, что от мамы во мне нет совершенно ничего…
Когда прохлада от фонтана коснулась кожи, я вспомнила, что шла в это место не только за тем, чтобы высвободить крылья, не порвав при этом походную одежду. Но, верите или нет, когда позади колонны послышались шаги и мне навстречу внезапно вышел незнакомый мужчина, я перехотела в одночасье, как бы сильно не желала.
Я думаю, он сильно удивился. Иначе объяснить, как его раскосые глаза вдруг стали больше в несколько раз, я не могу. Закрыв то, что показывать лично мне крайне стыдно, крыльями, я почувствовала, как горят мои щеки и даже уши — так неловко мне, должно быть, ещё никогда не было!
— Добрый вечер, — произнес мужчина приятным, мелодичным голосом, не выказывая на лице ни улыбки, ни смущения, — я слышал, вы с севера. Там так принято? Если да, позвольте я сниму с себя рубашку и…
— Н-н-н-ет! — быстро замотала я головой, скрываясь за одной из колонн. — Это ужасное недоразумение! Я прощу прощения!
— О… — услышала я лишь в ответ, после чего незамедлительно хлопнула дверь. Какой позор! Алио, обещаю, когда ты определишься со своим полом и будешь правильно отличать женские уборные от мужских, я лично задушу тебя!
Глава 4
— Немыслимо, непостижимо! — повторял про себя Крогис, носясь по моей спальной комнате, в то время как я с завернутым коконом на вымытых волосах пыталась привести в порядок поломанные ногти. — Увидел! Какой позор! Нужно ещё раз извиниться, непременно нужно!
— В сотый раз? — лениво протянул сидящий на подоконнике Алио. — Он и позабыл уж поди…
— Позабыл!? Орис, ты бы сразу забыл образ обнаженной девушки?! — не сказав ни слова, оборотень отрицательно покачал головой. Судя по его невозмутимому виду, эта ситуация не вызывала в нем стыда за мою особу или негодования.
— Да я же не была полностью голая! И вообще…Что вы все делаете в моей комнате? — удостоив каждого из троих мужчин сонным взглядом, я откинула пилочку на прикроватную тумбу, притягивая в свои руки странную вытянутую подушку.
— Это всё ты, Аллё! Так и знал, что не будет добра от тебя! — не унимался Крогис, и его длинные усы дергались каждый раз, как он недовольно фыркал носом.
— Но я Алио…
— У меня уже нет сил краснеть, — с просящим взглядом я посмотрела на оборотня, и тот громко кашлянул в кулак. Этого оказалось достаточно, чтобы кролик хотя бы сел на кресло. — Однако я очень удивлена тому, что главой вашего клана является мужчина. К тому же, все три семьи относятся к нимфам, и ты сам знаешь, у этой расы вне исключений передается власть от женщине к женщине… — обратилась я к наемнику, и тот довольно резко сник, устремляя взгляд на свои стопы.
— Я служу господину Некрису уже не одно десятилетие, наша встреча была подарена мне самой судьбой, настолько удивительной она мне казалась…Как если бы два давних друга сошлись плечом к плечу в великой битве!
— Ты отошел от темы.
— Да, простите. Я хотел сказать, что у господина есть повод жаждать уничтожения всех камней, ведь один из них погубил всю его семью.
— Какой ужас, — тихо проговорила я, чувствуя всевозрастающую жалость к тому, перед кем ещё недавно я до ужаса раскраснелась.
— Это было огромное горе даже для Ошарии. Некрис всегда избегает тем о том, как погибли его мать, отец и две сестры, но я думаю, что то был черный камень, который они получили незадолго до своей смерти. Когда господин вернулся из своей поездки, он впал в долгий траур, всё же он был сильно привязан к своей семье…
— Но он держится неплохо. Когда мы разговаривали, ничто не выдавало его беспокойства, — заметил Крогис, нервно перебирая по полу лапками.
— Уже шесть лет с той трагедии прошло. Господин Некрис, как единственный наследник, стал впервые в истории главой-мужчиной, он достойно продолжает дела своей матери. Поэтому я искренне рассчитываю на то, что госпожа Эофия поможет ему в столь благородной цели! — завершил рассказ Алио, грустно улыбаясь. Мне же стало жутко не по себе: не желая ввязываться во что-то серьезное, планируя отъесться до отвала за чужой счет и уйти в дальнейшее плавание, я вдруг почувствовала, что после услышанного не могу поступить так эгоистично. Понимаю, нельзя сочувствовать абсолютно всем, иначе так и сойти с ума не долго, но ныне во мне сидело то ужасное и давящее чувство, что столь редко вынуждает нас помочь незнакомому человеку.