Это-то я и сам видел. Точнее, видел Авдеев, а мне рассказал, но данная картина столь впечатляюща, что стоит перед моими глазами. Получается, я сам при ней и присутствовал. И если Коля ничего не исказил, то все так и было. Если не считать небольших добавлений, что я, как обычно, присовокупил от себя.
Но так мы с Авдеевым рассказываем. А другие, напротив, утверждают, что хоть история с пиджаком и имела место, однако вовсе не она послужила причиной конфликта.
Проверить трудно, смотрите сами: говорят, в последние годы перед пенсией Павел Сергеевич довольно сильно заинтересовался разными штуками… э-ээ, ну, как бы раскрывающими резервы человеческого организма. Говорят, Павел Сергеевич много практиковал, сидя перед обыкновенными настенными часами. Такая хитрость — надо натренироваться видеть, как движется минутная стрелка. Ну вот, по свидетельствам очевидцев, Павел Сергеевич достиг в данном искусстве вершины. Он стал видеть, как движется часовая!
Павел Сергеевич похвалялся будто бы даже, что при подобной степени сосредоточенности имеет возможность иногда почувствовать, как начинают сохнуть и падать деревья, дышит, перемещаясь, почва, трескается сама земля; перед его внутренним взором будто бы распадаются здания и поднимаются новые, чтобы опять рассыпаться в прах; горы сдвигаются со своих мест, громоздясь друг на друга чудовищными телами, реки выходят из берегов и обращают свое теченье вспять, моря пересыхают или, наоборот, наступают на сушу, сминая деревни и города; и только в последний миг, буквально на подступах к его квартире по улице 23 февраля, Павлу Сергеевичу громадным усилием воли все ж таки удается смирить разбушевавшуюся стихию, — и вы представляете себе, представляете, сколь велико может быть потрясение человека, застигнутого врасплох в этом нечеловеческом состоянии?!
Так вот, Тарлыков, по слухам, однажды его и застал. Как это было, с какой целью он явился в тихое жилище пенсионера? Не могу сказать определенно — слухи на этот счет помалкивают. Но, во всяком случае, эффект явления Тарлыкова был равен, без преувеличения, ядерному взрыву (а что, ведь и такое Павел Сергеевич, вполне возможно, наблюдал в своих сеансах?). А Алексей будто бы не просто пришел. Но с рукописным списком лиц, весьма обязанных своей печальной судьбой кипучей деятельности Прохожева, особенно в предвоенную пору.
— Так что вы тогда ковали? — якобы засмеялся Тарлыков, злобно бросая на стол злополучный список. — Уж не то ли самое, что оставляет навечно след на запястье и голени?!
С тех нор — все. Что там у них далее произошло, доподлинно неизвестно, по результат один: судьба приготовила с тех пор Тарлыкову нелегкие испытания…
Клянусь, все так и было, как я вам здесь рассказываю. А если я и искажаю, то вот ван аргумент. Наша славная печать, где я имею честь трудиться, столь давно и всесторонне читателя обманывает, что оболгала в своих очерках и зарисовках почти всех жителей по два, а то и по три раза. И то ничего! Она бы совсем запуталась и погибла в собственных тенетах, добиваемая ударами заслуженных опровержений. Однако ведь и этого не случилось. Почему, спросите? Вначале читатель, безусловно, обалдевал от такой наглости. Но потом смирился, привык. Поскольку догадался, что врут неспроста. Наверняка от врагов и их пособников какую-нибудь неведомую тайну укрывают. Каждый скотник после заметки в газете чувствовал себя скотником особо засекреченным. Чем, разумеется, тихо гордился наедине с собой, — вполне понимая, во что обходится публичное разглашение государственной тайны. Со временем тайны несколько рассеялись. А робости поубавилось. Но читатель настолько к нашей пропаганде привязался, что и поныне выписывает — под предлогом всеобщей гласности и на почве поголовно привитого вкуса к художественному вымыслу. Теперь каждый свежий номер народ встречает дружным хохотом. Что тоже немаловажно для судьбы издания. Тяга к смешному в народе заметно нарастает. А это не может не сказаться и на тиражах.
Так что если я и передергиваю теперь, то исключительно ради хохмы. Посмейся лишний раз, читатель, а за одно это прости бедного несчастного исказителя, занаряженного на тяжкий и неблагодарный труд не по своей воле…
«Считаю необходимым довести до сведения.
Гражданин, назвавшийся Алексеевым А. И., заказывал междугородные разговоры с 8-ю абонентами и, как свидетельствуют работники АТС тов. Подопреева Э. Э. и Лукьянова Т. С., неоднократно, в ожидании разговоров, плакал и выкрикивал: «Я его убил! Я его убил! Ну, зачем, спрашивается, я его с места тронул?!» В связи с чем и был предпринят вызов наряда милиции.