— А меня величать Родиполком Стогнуцким, — не страшась, открыл свое младенческое имя.
Девочка обрадовалась, благодарно кивнула. И уже выходя из избы, еще раз обернулась и молвила:
— То я буду ждать!
— Ну, коли хочешь, то жди, а я приеду, — сказал Родиполк, давая слово Мирославе.
Подложил руку под голову и подумал, что не он невесту сыскал, а она, невеста, сыскала его.
По полудню, поблагодарив хозяев, что принимали его в избе своей доброй да ладной, выехал он в град Печерский, что был под управою князя Вольхи Вениславовича, старшого сына князя-батюшки Венислава Саввичева.
Славный княжий род Саввича брал свое начало от Радомича-богатыря, сильного да смелого. Не давал он в обиду народ свой, защищал от врагов разных, инородных, чужеземных. За охрану ту да защиту выбрали Радомича князем да поставили главным — управлять народом своим да оберег людям делать. Про того богатыря слухи пошли по другим народам, что рядом жили, и стали тот народ радомичами звать. Народ тот жил у самого края реки Вольновой, где впадала она в большое голубое озеро Серптыхан. Округ того озера жили и другие народы, но отличались они от радомичей волосами да глазами. Но все ж радомичи краше были, ближе к русичам, только волосы у них светлые, с переливом рыже-золотым. А глаза — как те воды в озере: когда весна да лето яркое — так синие, светлые, а когда хмуро, то голубо-серые, а когда уж осень глубокая — то совсем серые, темные. В одежде они были просты: мужики рубахи до колен носили да штаны, но с поясами знатными, широкими; девки платья до полу надевали с рукавами длинными, на талии тонким пояском подвязывались. Волосы свои, по обычаю тамошнему, в косу плели толстую, а замужние надвое волосы делили, косы заплетали да вперед по груди спускали. Мужья их им украсы делали, кисти разные, с завитками али прямо да тонко. Кто умелее да богаче — из золота-сребра, а кто беднее — тот из железа. Молодицы волосы свои не накрывали, а ходили простоволосыми, чтобы по украсе той все видели, что замужние они, защитника имеют. А как зима приходила, они тулупы надевали да накидки теплые.
Рядом с радомичами жили гультичи (называли их по имени князя Гульта, сами же они себя звали скроничами). А с другой стороны от радомичей жили древочи, рунтичи да хортичи. Все они меж собою схожи были, только гультичи волосами более светлые, а глазами зеленые.
Повадились те скроничи зеленооки, во главе с князем своим Гультою, на радомичей нападать да землю их отвоевывать. Радомичи поначалу отбивались, супротив вставали. Но гультичей тех больше было, да все они сильные да злобные. Потому решил князь Радомич договор сладить с древочами, рунтичами да хортичами. Главные старцы в их народах уразумели, что им тоже угроза будет, а потому на договор пошли. После победы Радомича все, кто договор ладили, выбрали его главным князем за силу его да за смелость. Но Радомич тем горд не был — был он прост, себя выше не ставил. У главного князя того было одвое детей: Рогдания — дочь-красавица да Вохт — сын, что княжий род унаследовал. И каждый сын новый все более горд был да от людей простых отходить стал.
Вохт, сын Радомича, сладил договор с русичами, с самим главным князем Своялтом. А договор тот скрепить свадебкою решили, с одною из дочерей Своялта. Все дочери его были неказисты: худы, словно ивы, тонки да лицом не красны. Не девки, а мавки лесные! Ни одна из них не любилась Вохту, а выбрал он невесту себе просто: рукою махнул в сторону, где девицы стояли, куда показал, то и была невеста его. Невестой его стала средняя дочь князя русичей Маруша. В тот же день, вечором, как только невесту выбрал, оженился Вохт, да и сразу потребовал, чтобы главный княже свое место ему уступил. Сказывали прислужники, что грозился порешить Своялта да весь род его. Наутро главный князь уступил свое княжество Вохту Радомичу. А за одня два от беды такой слег Своялт, захворал тяжко княже русич. Вохт на то наказ дал, чтобы к главному князю никого, окромя него, не пускали. Даже прислужникам запретили к князю входить, а не то что дочерям да сродникам. Через одва дня княже Своялт умер. Главным князем сам себя назначил Вохт Радомич. Но народ русичей нового князя признал да поклонился ему в ноженьки.
У Вохта-то этого родился сын Дарий, отец Саввича. Княже Вохт княжил недолго. Как прошли его одва десятка весен с пятью, после празднества Радогости, когда уж мужики и поля засадили, засеяли, напала на земельку-матушку Хмура с Вьюжницею, да и замело все. Как увидал все то князь Вохт, так и почуял смерть свою. Невесел ходил он отри дня, да и слег, а на зорьке умер, ушел к прародителям.
Княже Дарий, сын его, мал был, но силен да упрям. Наказы давал строго, сурово, но и мудро. Малого князя слушали все да всё исполняли. А коль кто не слушал, того княже сам мечом рубил. Но тех было мало, все его, князя, уважали за силу да смелость. Как и прародитель его, он защищал свой народ, не щадя себя. А после побед тех почуял княже в себе мощь да гордость. Стал Дарий Вохтович сам нападать да и у других народов земли отвоевывать, а людь местный прислужниками делать. Но захотел он не только земли чужие плодородные, но и жену другого, ясного молодца. Полюбилась она ему, что аж мочи нет, со страстью сильной. Девица та — Первушка, жена сродника его Ясногляда да дочь самого князя Велихта, что из своночей будет. Нашли того Ясногляда заколотым, а Дарий тому и рад. Оженился он на Первушке, молодой вдовице, да и привела она ему одвох сыновей — Зигмулу да любого Саввича.