Глава 4
Славная богатырская служба князю-батюшке Вениславу Саввичу
Широкий да красивый Ясный Стольноград был рядом с малым Печерским, словно батюшка возле свого сына. От сына — Печерского града — тянулось широкое зеленое поле с маленькими березками-девицами, что стояли поодаль, словно подруженьки на гуляниях: где отри, а где и опять. Через поле, чуть сбоку, протоптанная узенькая дорога темною змейкою извивалась к самому батюшке-Стольнограду.
Чувствуя раздолье, лошадь Синявка долетела быстро, не чуя на себе наездника-богатыря. Родиполку невольно передалось чувство свободы, и он, словно соединившись с лошадью и ветром, наслаждался своей полной волею, и сам не заметил, как приехал в Ясный град. Увидав перед собою высокий забор да большие золото-стальные ворота, понял: то он и есть. Широкие ворота были распахнуты, радо встречая приезжих гостей — инородцев да своих, русичей. По обеим сторонам стояли мужалые витязи, зорко осматривая приезжих. Того мужика, что ехал перед Родиполком в повозке со своим родом, женою да малыми детками, охранники не останавливали, ни о чем не спрашивали. Следом за ними проехал богатырь Родиполк, тоже никем не остановленный. Приветливый Стольный град показался младому богатырю светлым и богатым. Жизнь текла здесь шумно, весело, задорно. Девицы гордые, нарядные смотрели прямо в глаза добрым молодцам, не зардеючись. Мужички важные со своими женами под руку расхаживали, одаривая золотыми монетами. А таких любых пухлощеких детей он еще нигде не видел — бегали да шумели, играя промеж собою.
Золотые крыши богатых княжьих хором было видно издалече. В ярких солнечных лучах они блестели, словно само Ярило-солнышко спустилось на крышу да отдыхает на золотых маковках терема. Возле княжьего двора была придумана большая, раздольная площадь для гуляний да празднеств. К княжьим хоромам, что были за высокой стройной изгородью, вела широкая пыльная прямая, но с пригорками, дорога. По ее краям стояли богатые да знатные избы — градовские, с резными ажурными ставенками да с широкими дворами. И казалось Родиполку, что жить там должны только добрые и большие семьи-роды.
Хоромы князя-батюшки Родиполк признал сразу, направив свою лошадь к деревянным резным воротам с золотою отделкою и железною выделкою. Тут уж его остановили витязи, приняв за инородца, испросили, что надобно молодцу. Родиполк с поклоном, но гордо да звонко ответил:
— К князю-батюшке Вениславу Саввичу, от сына его старшого, князя Вольхи Силовича!
Он протянул малую булаву серебряную и послание, написанное самим Вольхою Вениславовичем.
Витязь молодой, безбородый, взяв все, быстро побежал в хоромы к старому князю-батюшке. Вернувшись, впустил гостя с поклоном. Богатырь въехал за высокие золотые ворота. Здесь было раздольно. Терема да избы по кругу стояли, а в середке знатный, большой двор. Двор тот был больше по ширине да длине, чем площадь, по которой проехал Родиполк к княжескому терему. «Велико все, славно, как и сам князь-батюшка да весь его род радомический», — сказал себе Родиполк, восторженно оглядывая двор да хоромы княжеские. Лошадь свою Синявку богатырь оставил у резного золоченого крыльца с новыми ступенями, а сам осторожно, осматриваясь, поднялся.
Старый князь-батюшка встретил его в малой светлице у дубового стола, на дубовом же высокоглавом стуле с резною спинкой. Старик с длинной седой бородою показался ничем не примечателен сперва — совсем сухонький, с блеклыми голубыми глазами. Но как обратился к Родиполку, то сразу возвестил о себе:
— Добра тебе, богатырь Родиполк! Ты наследие Ханги-богатырки и Всевласия-богатыря. Дорога, разумею, привела тебя неспроста, а по научению великого мастера Ярилы-батюшки, его подмастерья Мясецеслава да семи ветров и их батюшки Вохра. Знаю, что сама Вехоч-судьба с тобою беседу ведет, знамения тебе показывает. Ведаю, что было предвиденье, а коли так, то поведай мне его.