— Далее за ним по годам Вечислав следует, этому одвадцать семь есть, — продолжал сказ Силуан. Вечислав тот сидел в богатырской одежде на лаве да острил меч свой серебряный. — Он видный, пригож собою. На службе состоит одвенадцать лет. Найденыш он, — горько вздохнул главный богатырь. — Привез его после боя сам князь-батюшка Венислав Саввич, когда мальчонке опять годков было, в лесу подобрал. С ним еще двое были, но те померли от хвори, а еще девчушка была одесяти лет, что спасла их всех. Народ да род его враги перебили, избы сожгли, только и уцелели, что детки-то эти. Учили его ратному делу богатыри Могута да сам Доброжит. Как исполнилось Вечиславу очетырнадцатое лето, так он ту девку сыскал да в жонки взял. Полюбилась, знать, она ему, — добавил Силуан, словно обеляясь перед Родиполком. — Но она-то краса, краса…
— Далее Честислав — тому одвадцать с опятью годками, по роду своему богатырь. Отец-то его, русич Свояныч — тоже богатырь был, силою славился. Служил он овторому сыну Венислава, младому Мечеславу. Младой княже Мечеслав против отца войною пошел, а Свояныч того не мог сделать. Не пошел он супротив народа свого — русичей, да и заколол себя острым мечом. У Свояныча того дружка была, Ежеслава, сына-то привела Честислава. А после смерти Свояныча стала Ежеслава другому дружка, другу Свояныча Радогости. От Радогости-то у нее еще сын, богатырь Хор.
Честислав да Хор междуособный бой вели, но как приметили главного богатыря с Родиполком, то сразу остановились. Родиполк увидел, что были они телом не широки, но крепки да быстры. Одвое богатырей Вениславу служили верою да правдою.
— Далее-то идет Лучезар, одвадцати одвух годков.
Лучезар сидел рядом с Вечиславом на лаве да свой меч тонкий длинный осматривал: не прогнил ли где, не заржавел. Лучезар тот был красень, молодец с глазами голубыми да ресницами темными длинными. Сам он был в кафтане парчовом, с воротом широким. Кафтан тот распахнут был, а под ним рубаха алая шелковая, вся в обережной вышивке от дружки. Ежели не знать, кто он, по одежде его можно принять за князя али княжеского роду молодца.
— Лучезар не только силен и могуч, но и грамотен. Мать его была знающая, ведала письмена и счет, и свого сына научила тому. Вместе с Лучезаром мать девку привела, так и она у нас служит. После них мать только девок и приводила. Сестра с братом играла в игры богатырские, да и побеждала его. За то ее звать стали Бояна. Бояна эта — воительница свободна, служит она, кому ей надобно, а бывает, что и к нашим богатырям пристанет.
Как поравнялись они с богатырями, так Силуан Родиполку и говорит:
— Силу-то свою испытаешь? Выбирай любого богатыря, а меч я тебе свой дам в подмогу.
— Не пойду я супротив них, — покачал головой Родиполк.
— А чего ж не пойдешь-то? Али испужался?
— Не пужался я, — вспыхнув, ответил Родиполк. — Силы-то неравные.
— Отчего ж то? — спросил Силуан, хитро прищурив глаз.
— Богатырь Тихомир-то руку поранил, биться не сможет, а овторой рукой — ударами не силен.
Тихомир, услышав то, головой тряхнул, словно сбрасывал с себя слова те. Силуан на то улыбнулся да ус светлый пригладил. Как только стал Родиполк о богатырях толковать, так двое молодцев, что на лаве были, работу свою бросили да со вниманием стали на Родиполка глядеть — что тот далее говорить будет.
— Вечислав-то ногами неповоротлив, грузен он, тяжел — я его сразу же изобью.
Вечислав на него с удивлением посмотрел, откуда тот все прознал.
— Честислав тот славен, младой богатырь, телом крепок, удары его сильны, но глазами не востр, не подмечает прежде, куда супротивник бить будет — того я сразу изобью. Брат его по матери Хор ногами быстр, но руками медлит, овогда удары пропускает, меч для него тяжел, видно, раньше луком да стрелами управлялся.