— Что же это такое, господин, пришёл безо всякого приглашения и имеешь наглость подсматривать за моими девочками? — нарочито возмущённо отозвалась хозяйка, вырывая свои волосы у него из рук, хоть и было очевидно, что она невероятно рада его приходу.
«Чего я там не видел?» — подумал он, а сказал же:
— Я был обескуражен немного, — Нил неловко почесал затылок и резко обнял Стеллу. Его не смущало то, что она мокра до нитки. — Не понимаю, что здесь происходит?
— Сегодня у нас банный день, — она отпрянула быстро. — Клиентов не обслуживаем. После я отпущу всех ненадолго, чтобы они отдохнули и набрались сил.
— Знаешь, а я ведь по тебе скучал, — Нил плюхнулся на кровать и запрокинул голову.
Стелла замерла, услышав эти слова. Он впервые обратился к ней на «ты», хоть она и не давала на это разрешения. Но она не была против. Она уже утратила всякую надежду на то, что он вернётся. Но вот он здесь и смотрит на неё с таким трепетом, что даже её закалённое годами сердце пропускает удар. Стелла опускается у изголовья и гладит принца по волосам. Он садится и дотрагивается её лица, приподнимая за подбородок, чтобы посмотреть в глаза выжидающе.
— Я тоже, разумеется, — с долей обиды в голосе отвечает она, смущённо отводя взгляд. — Тебя так долго не было. Я уж не ожидала, что ты появишься здесь вновь.
— А как же иначе? — он поцеловал её в лоб.
— Знаешь ли, та девушка была очень напориста, — с насмешкой в голосе произнесла Стелла.
— Ревнуешь? — ухмыльнулся Нил. Она вскинула бровь. — Ха-ха, это просто моя родственница. Я не мог прийти к тебе так скоро. Но я пытался убежать. Ты же знаешь, я, может, и выгляжу глупым, но я не простой человек. Однажды я смогу приходить к тебе всякий раз, как того пожелаю. А пока потерпи ещё чуть-чуть, Стелла. Ты так красива с распущенными волосами…
Назвал её просто по имени… Волосы спадали ей на грудь, оставляя на и без того мокрой рубашке мокрые пятна. Он обнял её, обвив руки вокруг талии и поцеловал в шею, медленно укладывая на кровать. Она закусила губу и обняла его широкие плечи. Через мокрую рубашку чувствовался его обжигающий жар и желание. Нил поцеловал её в губы, и она ответила на поцелуй, а потом резко закашлялась.
— Если будешь так ходить, можешь заболеть, — взволнованно предупредил Нил, и его горячее дыхание прошлось рядом с мочкой её уха. — Я согрею тебя.
— Знаешь, — сказала она негромко, отпрянув и переводя дыхание. — Стражники приходили сюда.
— Правда? — Нил подскочил. — Когда? Что они говорили?
— Вчера. Да и сегодня тоже. Описывали человека, сказали, что ищут его постоянный ночлег. Разумеется, я и мои девочки держали языки за зубами, но… — Стелла жалобно посмотрела на него. — Мне страшно, господин. Ты замешан в чём-то, о чём не говоришь. И я ценю твои секреты, но… Если они узнают, что ты здесь обитаешь, что они сделают?
— Стелла, Стелла, Стелла! — он испуганно взял её лицо в ладони.
Она выглядела как никогда взволнованной, и Нил был удивлён и обескуражен. Он и сам не знал, какие последствия вызовут его постоянные посещения. Стеллу это беспокоило, но, по правде, не столь сильно, как их нарастающая близость. Для хозяйки борделя как примера самой настоящей куртизанки было недопустимо терять грань между работой и чувствами. И пусть она сомневалась в том, правильно ли её решение, но ясно было одно: их связь может навредить как её борделю, так и репутации господина, кем бы он ни был. Она сразу дала понять, к чему клонит. И Нила это настолько взволновало, что он начал убеждать её:
— Обещаю, я непременно тебе всё расскажу, но сейчас я просто… не могу, понимаешь? Они ничего не сделают тебе, я им не позволю, слышишь?
— Я не за себя боюсь, а за это место. Я сама возвела его из ничего и сама приютила здесь всех, кого принудила доля или нужда, — она посмотрела на него с надеждой. — Оно стало моим домом. И этот дом я не хочу потерять.
— Как и я! — твёрдо ответил Нил. Хозяйка замялась. — Так вот почему… Ты хочешь отправить девушек отсюда и закрыть бордель?
— Да, господин, — подтвердила она. — Иначе я не вижу другого выхода.
— Навсегда? — с ужасом в голосе спросил он.
— Нет, ненадолго. Пока что он поработает, а потом не знаю, как уж будет. Конечно, убытки будут колоссальные.
— А где ты будешь?
— Не уверена. Может, найду себе домик в деревушке на окраине. Если там примут такую, как я. Или останусь на улице.
Он слушал с ужасом и понимал, что сам виновен в этом. Хотел бы он убедить её, что возьмёт её в замок в случае чего и ни за что не позволит остаться без крова. Но не мог этого сказать, не мог выдать, кто он и откуда. И не мог быть уверен в том, что его слова будут верны. Нилу самому не позволено выбираться, а уж привести кого-то в замок… Король ни за что ему этого не позволит. А если и позволит, то только по своим личным причинам, а это гораздо, гораздо хуже! Это всё из-за него. Бордель на грани закрытия из-за ненужных и глупых правил глупого короля. И потому, смотря на преисполненное боли и сожаления лицо Стеллы, Нил сейчас столь беспомощен.
— Прости, прости меня, прошу, — он в отчаянии падает ей в ноги, — что я подверг вас опасности.
— Поднимись! — воскликнула она, опускаясь к нему. — Негоже благородному падшей в ноги бросаться! — он послушался и встал, возвышаясь над ней. Но когда подал руку, она выставила свою с отказом. — Я всё понимаю. Пускай пока что ничего ещё не решено… Но я уже думала над будущим этого места и нас с тобой. И поняла, что его просто нет. Не столько потому, что за тобой всюду следует стража. А потому что я — хозяйка борделя, а ты - всего лишь его посетитель. И эту грань переходить запрещено.
Нил выглядел обескураженным. Стелла встала без его помощи и отряхнула сорочку, но к мокрой ткани всё равно пристала грязь. Она глубоко вздохнула и перевела взгляд на парня, желая посмотреть на его разочарование. Надеялась, что открыла ему глаза. И, в первую очередь, самой себе.
— «Всего лишь?» — переспросил он. — Но мы ведь были столь близки. Я думал, ты любишь меня.
— Не смеши меня, — ответила она, сжав пальцы в кулак. — Ты молод и наивен. Мы шлюхи. Мы не любим, а зарабатываем. А ты настоящий ущерб для моего бизнеса.
Он и так выглядел, будто вот-вот расплачется, и ей самой хотелось истерически смеяться. Она любила дарить наслаждение, а не боль. Но иначе он бы не стал её слушать. Слишком упёртый и настойчивый был клиент. Она нарушила свои же правила и должна была за это поплатиться. А у этого молодого господина ещё вся жизнь впереди, и он может достигнуть высот, если ему позволит его статус. Не нужно ему якшаться с такими, как она. Пусть берётся за голову. И ей тоже нужно, потому что с бизнесом совсем туго стало. И придётся закрываться довольно скоро. Но если он будет продолжать терять голову, приходить каждый день под двери закрытого борделя и ждать её, как верный пёс, Стелла этого не выдержит. И потому она, скрепя сердцем, бросает последнее и добивающее:
— Не приходи больше сюда никогда. Если придёшь, я лично вылью на тебя ведро ледяной воды и выгоню отсюда. Если придёшь снова, я прикажу бросать в тебя камни. И если даже это тебя не остановит… Я причиню тебе такую боль, которой ты в жизни не испытывал. А теперь уходи прочь.
На его лице были горечь и непонимание. Стелла действительно бросила в него подушкой, и он увернулся. Пытался воспротивиться и возразить, но она бросала снова и снова. В его памяти возник знакомый образ, и он остановился. Неужели и тут он вынужден терпеть такое отношение? Неужели он действительно натворил нечто столь ужасное, что заслуживает такого обращения? Со злостью и разочарованием на лице он выбежал из комнаты, оставив Стеллу отдышаться. Она засмеялась от того, что ей наконец удалось его выгнать. А потом рухнула на свою кровать и тихо завыла в подушку.