— А как Эдея? — первое, что он спросил, сидя на холодном полу.
— Пришла в себя не так давно. Точнее, она очнулась, но…
— В себя она не приходит уже несколько лет, — хмыкнул принц, переведя взгляд на Хаз. Та быстро умолкла и опустила глаза. Шаб продолжил: — А ребёнок? С ним всё в порядке?
— Да, ребёнок не должен был пострадать… — сказала она, но Шаб почувствовал в её голосе неуверенность, и это его насторожило.
— Есть то, о чём ты не хочешь мне рассказывать? — он поднялся с пола и приблизился к ней. — Хаз, я же вижу по твоим глазам. Только соври мне — поплатишься.
— Да нет, — ответила она, замявшись. — Ничего такого нет. Но меня кое-что настораживает в последнее время. Окружающие ведут себя странно. Король, знаешь, он…
Они услышали характерный скрип дверей и синхронно обернулись. Как говорится, помяни чёрта. Король стоял в проходе и с надменной ухмылкой смотрел на узника и его собеседницу.
— Не могла бы ты оставить нас наедине, дорогая, — медово попросил король.
После того, как она на себе принесла его к лекарю и лично влила противоядие в глотку, он явно стал к ней добрее и мягче. По крайней мере, он больше не предпринимал попыток изнасилования, а тональность его голоса в её присутствии переходила в отвратительный сладкий баритон. Но Хаз не была той, что зря испытывает судьбу, а потому беспрекословно подчинилась и поспешила уйти. Лишь незаметно обернулась на Шаба и кивнула, желая поддержать. Он кивнул ей в ответ, а затем перевёл взгляд на своего нового собеседника.
— Итак, что ты собрался сделать со мной?
— Ну, а что я тебе сделаю, — расплывчато ответил король. — Побудешь здесь ещё немного. Подумаешь о своём поведении.
— Что я такого сделал?
— А то ты не знаешь, — замотал головой король. Конечно, Шаб знал. Просто хотел убедиться, знает ли об этом ублюдок. Хотя нельзя было точно сказать, что речь об отравлении. На руках Шаба было достаточно грешков. — Ты, конечно, всегда был тем ещё разочарованием, но в этот раз ты превзошёл сам себя.
— Если ты в курсе, то с какой стати я всё ещё дышу? — усмехнулся Шаб, словно бросая вызов.
— А зачем мне тебя убивать? В качестве наказания тебе хватит и заключения. Будь ты бабой, уже бы валялся в канаве, зарезанный и оттраханный во все дыры. Но ты же мужчина. У тебя же есть член.
Король противно засмеялся, когда Шаб воззрился на него с непониманием. Разве пол так важен, когда речь идёт о предательстве? Если бы он сам столкнулся с подобным, он бы смёл со своего пути каждого, кто посмел встать поперёк. Неужели его самого, его статус, свободу и отношение к нему определяет лишь его половой орган? Вообще всегда определял, просто именно сейчас Шаб понял, насколько сильно.
— К тому же, придёт и твой время, дитя. Война сожрёт и слабого, и сильного. Радуйся, пока не пошёл ей на корм.
— А Шейн выживет, — бросил Шаб дерзко. Никогда раньше не думал, что встанет на его сторону так явно, однако… — Он всегда доводит дело до конца. Он и эту войну доведёт. Может, не сразу, но Шейн повлияет на неё больше, чем кто-либо, и больше никто из нас не отправится на битву.
— Да что ты можешь знать, мальчишка?
— Уж своего брата я знаю лучше, чем ты, отец, — выплюнул он презрительно сквозь зубы.
— Да не о нём речь. Клинок в бою не щадит никого: ни принца, ни нищего. Я сам через это прошёл, а ты лишь шлялся по замку от покоев к покоям, подобно тому, как твой брат навещает шлюх. Я тоже хорошо вас знаю, поверь, — король подошёл на расстояние вытянутой цепи, так что Шаб мог бы дотянуться до него рукой. Мог бы даже закончить начатое. — И знаю, что только ты ошивался возле покоев королевы и лишь ты один посещал мать последние месяцы. Из всех мужчин в этом замке… — он посмотрел Шабу в глаза. — Знаешь, а ты и впрямь словно Дьявол.
Шаб бросился к королю, но цепи натянулись, и кандалы звякнули на его руках. Этот толстый старик успел за миг отпрянуть и, насмехаясь, ударить по щекам Шаба, пока его руки скованы.
— Осведомлён, значит? — выдохнул Шаб, кривя безумный оскал. — Ну давай же, накажи меня!
— А тебе мало? Накажу, даже сомневаться не смей.
— А ты не смей прикасаться к ней! Она больше не твоя и никогда твоей не будет!
— Как будто она нужна мне, — засмеялся король. — Живи уж, горе моё, и сиди здесь. Я хочу от тебя смирения и послушания, — мужчина вздохнул. — Среди всех них ты оказался самым послушным на вид и одновременно самым непокорным в душе. Сейчас сломить тебя — моё самое заветное желание, и я не поскуплюсь на то, чтобы его исполнить.
Непонятно, зачем он только приходил. Лишь оставил Шаба распалённым, заставив бить в гневе ногами каменные стены и выть от боли и бессилия. Король хотел проболтаться, подлить масла в огонь, но решил оставить интригу на потом. Он уже предвкушал увидеть лицо сломленного и отчаявшегося седьмого принца и наконец освободиться от своей ноши. Как же хорошо, когда в руках есть власть.
***
Сейла одевается теплее. На рассвете обычно весьма холодно. Она уже долгое время ходит с лёгкой, но изматывающей простудой. Гонцов присылают на рассвете, а до полудня они уже отбывают обратно на границу с вестями. Служанки пишут своим близким. Те, у которых, несмотря на работу в замке, они ещё остались. И Сейла пишет вместе с ними. И встаёт на заре тоже с ними, несмотря на холод.
Сегодня стражники почему-то особенно грубы и упёрты, и ей приходится отвоёвывать своё право выйти на площадь. Мало того, что ей запрещено покидать замок, так теперь ещё и на улицу выйти нельзя? Замок и так окружён широкой каменной стеной, куда уж безопаснее? Что может быть не так на площади в её пределах? Стражники бы удерживали её дольше, если бы им не было на самом деле плевать на всё это. Кого будет заботить, если принцесса по своей глупости поранится или исчезнет? Теперь никому до неё нет дела, когда Шейн ушёл… Она сглатывает. Это даже на руку, можно в любое время пойти куда угодно. Не так ли? Всё-таки в её жилах течёт та же бунтарская кровь, пускай её очаги бунта всё ещё еле тлеют.
Сейла берёт охапку новых писем и выходит наружу. Споря со стражниками у каждых ворот на её пути, она разгорается всё сильнее. И чем дальше, тем меньше палок в колёса ей вставляют. Если уж она дошла досюда, значит, её раньше не смогли остановить. Не смогли раньше — не смогут и сейчас. Стражники умнее, чем кажутся, и намного смиреннее. Холодный утренний ветер врывается в её лёгкие, и приходится крепче перехватить письма. Холодно, но площадь оживлённая. Служанки носятся, строители, лесорубы. Последние лет сто не вырубали деревья вокруг стен, а тут такой балаган, как будто знать какая иностранная замок посетит. Сейла обращает внимание на центральную часть площади. Что-то строится. Чуть поодаль стоит Его Величество и наблюдает за процессом. Сейла замедляет шаг и хмурится. Странно всё это. Неужели в этом замке есть что-то, о чём она не знает? Борется с желанием подойти и напрямую задать вопрос. Королю её любопытство не понравится. Сейла мотает головой. Идея однозначно плоха. Меньше знаешь — крепче спишь.
Она внезапно слышит, как отворяются ворота, и оглядывается. Из-за стены, из внешнего мира наконец-то прибыл посланник. Гонец, наверно, сейчас самый приятный человек для неё во всём замке. Она знает его по имени, в лицо, даже знает имена его жены и четверых детей, просто потому что не могла прекратить болтать, пока отдавала ему передачки для Шейна. Гонец стал ей словно родной. Единственный, кто приносит ей сплошь хорошие новости. И письма от дорогого брата.
— Здравия Вам и доброго утра! Погода сегодня чудесна, не так ли? — вдохновенно лепечет девушка дрожащими от холода губами. — Ах, вот это мои сегодняшние послания, немного больше, чем обычно, но я думаю, что это не будет проблемой, так ведь? А-ха-ха.
Гонец молча принимает письма и поднимает на принцессу взгляд. Она смотрит на него с ожиданием, а потом нетерпеливо и совсем не этично протягивает руку:
— Ну, так чего же Вы ждёте? Давайте мне письмо от брата. Я уж извелась вся.
Мужчина тяжело вздыхает, а на его лице какое-то выражение, которое Сейле не по нраву. А она сегодня чрезвычайно взвинчена, ещё не успела остудить голову после пререканий со стражниками. Сейла весьма стервозна, да. И сейчас это затянувшееся молчание ей очень не нравится.