========== 16. Освобождение ==========
Комментарий к 16. Освобождение
***mmilova - Демоны
Послушать песни, найти плейлист и арты можно в группе: https://vk.com/pub_fire_m
Это было до боли смешно. С каким трудом его не впускали в замок, с такой же лёгкостью его оттуда выпустили. На памяти Нила это был первый раз, когда ему беспрепятственно позволили покинуть стены замка через главных выход. Хотя разрешения он спрашивал только в первые два. Ах, может быть, до зубов вооружённая стража испугалась его лопаты? Или гневного лица.
Сейла бережно собрала едва остывший пепел. Принцессы обычно таким не занимаются, как, впрочем, и принцы не привыкли копать могилы. Но жизнь иногда преподносит те ещё сюрпризы. И Сейла, как всегда бежевая, идёт с бежевым мешком, набитым серым пеплом и обуглившимися костями. Как ей только хватило выдержки это собрать? Пожалуй, после пережитого сегодня с трудом можно будет найти горе, способное поколебать её сердце сильнее, чем обгорелые кости собственной матери и пепел её неродившегося ребёнка. Есть хорошая сторона и в том, что у старшего брата тела не осталось.
Сейла неслышно всхлипывает. Нил обходит замок, проходя мимо леса. Он не считает это место достойным захоронения королевы. Другое дело — западная стена замка, что у самого склона горы. Земля тут, конечно, трудно поддающаяся. Но вид раскрывшихся над склоном небес этого явно стоит.
— Она всегда любила птиц, — меланхолично сказала Сейла. — А ещё розы.
— И колоться о розы, — отрезал Нил недовольно. Сейла стояла без дела, пока он изо всех сил копал, и это его немного раздражало. Хотя он уже однажды смог самостоятельно выкопать могилу, но это был не тот опыт, повторения которого ему бы хотелось.
— Ты знал? — она усмехнулась. — Я думала, ты редко бываешь в замке и совсем не интересуешься делами семьи.
— Ты многое думаешь. И интересуешься делами этой семьи чересчур рьяно.
Она внезапно вспомнила, почему предпочитает с ним не разговаривать. Нил выкопал яму глубокую, но не такую уж и большую. Для мешка пепла не нужно было много места.
— Можно было бы развеять её прах над морем, чтобы хоть где-то она стала свободной, — предложила Сейла. Нил посмотрел на неё с упрёком, поскольку только-только закончил и предложение запоздало. К тому же, он имел что сказать по этому поводу.
— Испокон веков наших предков хоронили только в земле, чтобы показать, что мы принадлежим этим землям. И что прах наших предков, наш прах и прах наших потомков будет веками покоиться здесь, а не предательски странствовать от материка к материку.
— Значит, странствовать — это предательство? — спрашивает Сейла, явно не согласная с этим утверждением.
— Знаешь, это ведь не я придумал, — Нил развёл руками. — Это было больше в духе Шейна. Весь этот напускной патриотизм. Традиция, чего уж там.
Она подошла к могиле и осторожно опустила прах. Сложила руки в молитве, чтобы королева могла стать счастливой и доброй хотя бы там, куда она отправится. У Хаз бы, наверно, лучше получилось, но её здесь не было. Они были тут лишь вдвоём — те, что всегда отказывались посещать мать и громче всех трубили о своей нелюбви к ней — у этой никчёмной, совсем не королевской могилы и в этой никчёмной ситуации. Нил начал забрасывать яму и утрамбовывать землю, чтобы её позже не размыли грозовые дожди. Может, в скором времени найдётся крест, который можно будет здесь поставить, а пока хватит и этого.
— Она была королевских кровей. И, опираясь на те же традиции, должна быть так же отзвонена колоколами по достоинству, — сказала Сейла. — Нужно будет сообщить об этом позже. Когда пришла весть о Шейне, отзвонили сразу же… А в это время где находился ты? Развлекался в том борделе?
— Да, хотел бы я встретить весть о кончине брата в борделе. Но, увы и ах, — Нил засмеялся горько и посмотрел на сестру как на ту, кто вообще ничего не смыслил и не мог понять его чувств. — Когда я услышал этот звон, у меня было стойкое желание уйти вслед за своими старшими братьями.
— Да что ты такое городишь… — опешила Сейла.
Он посмотрел на неё с отчаянием, желанием проболтаться обо всём и быть принятым. Но как его легкомысленная сестрица могла понять, что на душе у того, кто всегда возвращался в замок в пьяном и беззаботном веселье? Она ведь, наверно, считала, что ему чужды и грусть, и скорбь, раз он такой вечно пьяный и радостный. Но таким его делала одна лишь Стелла. А Стелла…
— Она умерла, ты знаешь? Та женщина, которую ты видела в тот раз. Я… был готов отдать ей собственную душу, но она отвергла её и просто лишилась своей, понимаешь?
Сейла подошла и влепила ему пощёчину. Нил опешил, наблюдая на её лице гримасу дикой злости.
— Думай, о чём говоришь! — крикнула она, потому что поднявшийся ветер на утёсе почти заглушал её голос и размётывал волосы по лицу. — Твои братья все до единого благородно пожертвовали своими жизнями, пойдя на это во благо нашего государства! А ты хотел лишить себя жизни просто из-за какой-то проститутки!
— Она не проститутка! — выкрикнул он в гневе и оттолкнул девушку.
Сейла оступилась и, не удержав равновесие, шатко накренилась в сторону обрыва. Нил замер на секунду в ступоре. Она, махнув руками, всё же сумела выровняться. Обернувшись и посмотрев, что за бездна простирается за её спиной, принцесса рухнула на колени и шумно выдохнула. Нил испуганно подскочил к ней и взял за плечи.
— Ты в порядке?! Я… Это вышло непреднамеренно, я ни в коем случае не желал тебе зла! — Нил резко обнял Сейлу с облегчением. — Пожалуйста, прости меня! Я был неправ, я поступил очень глупо.
От одной мысли, что он потеряет ещё и сестру, к тому же, убьёт её собственными руками, сердце Нила почти что замерло. Если бы это случилось, он бы точно не пережил и тотчас же бросился следом. Он, право, был глупцом и готов был броситься, как и прежде. Наверно, это могло стать его дурной привычкой. Сейла же в шоке лишь молчала. Но, придя в себя, она помотала головой, выбрасывая ужасные мысли, и обняла Нила в ответ.
— И ты меня прости, пожалуйста. Я тоже была не права, — она посмотрела ему в глаза — там всё ещё разливался отчаянный страх. Ей нужно было успокоиться самой и успокоить его. — Пожалуйста, расскажи мне, как она погибла.
— Она… — Нил запнулся, прикусив губу. — Болезнь сожгла её за считанные дни. Я был рядом всё это время и наблюдал, как она тает на глазах. Я считал, что был близок к тому, чтобы освободить её от этой неблагодарной работы и позаботиться о ней, но я жестоко ошибался. Я не мог поверить в это. Я действительно… на самом деле любил её, как никого другого. Только её одну.
Сейла заплакала. Её младший брат так быстро вырос. Она обняла его крепко и рассказала шёпотом, словно это было самое сокровенное, что она могла сказать:
— Я тоже очень сильно любила Шейна и не могла поверить. Я, признаться, до сих пор не верю в это, но… что я могу сделать, а? Что я могу сделать, пока я заперта здесь, а он где-то там? Я даже письмо не могу отправить, не могу посмотреть на его лицо и не знаю, что с ним случилось и как именно он мог погибнуть. Мне не дано даже этого знания. И, конечно, наша любовь несравнима. Но я понимаю твою боль. Я понимаю, Нил. И я хочу разделить её с тобой.
Брат и сестра, стоя на обрыве на коленях у могилы матери под бушующим ветром, горько плачут в объятиях друг друга.
***
Мальчишкой он часто наблюдал, как рыцари размахивают мечами, ломая ими твёрдую броню, но никогда прежде не доводилось ему видеть, как меч вонзается в мягкую человеческую плоть. Замок словно опустел и погрузился в сон. Не было ни стражи, ни слуг, ни снующих без дела принцесс. Последние никогда не были подобны Сейле и всегда сидели в своих норах, даже если за окном сжигали их собственную мать — столь велико было их безразличие. Потому что они никогда не видели её понимающей, потому что после рождения Шаба, по слухам, Эдея и стала такой. И он всегда винил себя за это, в любом возрасте, а потому приклеился к матери, как банный лист, даже если она не хотела его видеть. Он хотел заслужить не только её любовь — в первую очередь он хотел добиться её прощения.