Хаз было неудобно под напором неодобрительных взглядов. Она привыкла жить в одиночестве. Так она могла не видеть кошмаров в людских лицах, отражающихся на коже демонических гримас и нечеловеческих поступков. Но она вышла из своего павшего убежища. А здесь каждый взгляд её будто бы прожигал.
Когда они в молчании шли по коридорам замка, Шаб не спускал с неё глаз. Хаз держала ровную, почти королевскую осанку, будто ей упиралось в спину что-то острое и не давало вздохнуть с облегчением. У простого люда спины обычно сгорблены. Также Шаб успел оценить, что Хаз коротышка, не достающая ему и до плеча. И ей где-то шестнадцать на вид. И как она вообще, имея такое хилое телосложение, может быть экзорцистом?.. Шабу никогда не нравилась мелочь, хоть и сам он недалеко ушёл. Подобно старшему братцу, он предпочитал женщин постарше, если к нему вообще можно было применить словосочетание «предпочитал женщин». Единственную — конкретную. Но ни одну из своих мыслей Шаб, разумеется, не озвучил и покорно довёл чужачку до королевских покоев.
Когда отворились тяжёлые двери, за ними Шаба и Хаз встретила измотанная женщина, не ожидавшая столь раннего прихода.
— Кто вы? — напряжённо спросила Эдея, вставая со своей кровати. Она медленно приблизилась, а её глаза бегали из стороны в сторону, и Шаб понял, что она снова его не узнала. — Кто позволял вам входить? Убирайтесь, — она взяла с кровати подушку и бросила в них. Шаб привычно уклонился. — Вы не слышали королеву?! Я приказала убраться!
Эдея завопила, завизжала так, что содрогнулись леса у замка, птицы испуганно разлетелись, а Шаб отступил на шаг к двери. Хаз смотрела на Эдею завороженным взглядом, будто очарованная или испуганная. Она видела многих одержимых Дьяволом, но ни одна не была так прекрасна в своём безумии: может, сказывалось то, что Эдея — королева, а не нищенка, а может, дело было вовсе в другом. Нужно было внимательнее её осмотреть, чтобы в чём-то убедиться. Хаз хотела обратиться к седьмому принцу с вопросом, но Шаб застыл у дверей, вперив взгляд в пол и безумно улыбаясь от отчаяния. Хаз лишь сейчас обратила внимание на его побитое лицо, пугающий туманный взгляд. Она не была слишком проницательной, но почему-то сейчас сразу же всё поняла. Хаз догадалась, что за синяки и откуда они. Шаб от женского крика отшатнулся мгновенно, по привычке понимая, что последует очередной удар. Он столь долго и часто бывает у Эдеи, что это действие стало для него неким рефлексом. И взгляд, которым он смотрит на королеву — с невыносимой болью и с такой любовью, что совершенно не свойственны детям своих матерей. Здесь что-то гораздо, гораздо глубже и сильнее. Хаз была не уверена в своей догадке — она показалась ей весьма бредовой и маловероятной. Шаб был похож на преданного сына, но не более, верно? Не мог же он, в конце концов, быть безумно увлечённым королевой? Но её состояние рушило все его защитные барьеры, и пред ней он представал совершенно беспомощным и жалким. И Хаз ясно осознавала, что сейчас от принца нет толку — он забыл обо всём мире и погрузился в свои болезненные воспоминания, из которых вряд ли так просто удастся его вытащить. Хаз поняла, что помощи не дождётся, а подходить сейчас к Эдее очень неразумно: её должны, по крайней мере, связать для начала.
Экзорцист выводит Шаба из состояния транса, беспардонно беря за руку и выставляя прочь из покоев. Хаз закрывает дверь, и лишь от этого жуткого скрипа седьмой принц приходит в себя и отдёргивает руку.
— Закончила? — грубо бросает он, брезгливо вытирая руку об одежду. Смотрит выжидающе. Пусть эта девчонка не настоящий экзорцист, пусть вся эта дьявольщина — ложь, но, быть может, для Эдеи ещё есть надежда? А вдруг?
— Не совсем, — отзывается Хаз, беспокойно потирая плечи от ходящего по замку сквозняка. Ловя взгляд Шаба, в котором одновременно смешались презрение и надежда, Хаз скукоживается от неудобства и страха, а потом отвечает: — Королева не одержима. Но… совершенно точно больна. К сожалению, тем, что мне не под силу излечить.
Она видит, как багровеет лицо Шаба. Как проявляются ужасные вещи на нём, набухают жилки, как губы бессильно дрожат, а в глазах иссякает последняя надежда… Открываются старые раны.
— Ну так убирайся отсюда, если пользы от тебя нет, — спокойным голосом цедит Шаб сквозь зубы. Даже не срывается. Быстрым шагом уходит вглубь тёмного коридора, скрывая накатившие слёзы. Как ребёнок. Словно сын, которые узнал о том, что его матери не жить.
— Этого я и хочу, — вздыхает Хаз, бросая вслед эти слова. Она только прибыла, но ей уже мечтается убраться из этого зловещего, ненормального места. От этих взглядов. От принца, который болен так же, как и его мать. — Сумасшествие…
Хаз шепчет это сама себе изо дня в день. Ей всё надоело, но сбегать ей некуда. Седьмой принц чересчур взвинчен, тщетно и надеяться, что он передаст её слова королю. Поэтому Хаз идёт к нему сама, хотя предчувствие подсказывает ей, что не стоит этого делать. Она уже давно заметила, что этот замок пестрит разными цветками — он переполнен девушками: служанки, девочки-принцессы, да просто неизвестные красавицы снуют туда-сюда. И, как назло, все как одна избегают Хаз, которая спрашивает дорогу к королю. Чувствуют в ней соперницу. Отвратительно.
— Прошу прощения, — с облегчением говорит она, кланяясь, встретив в коридоре пятого принца — наследника престола. Кажется, он единственный адекватный человек в этом месте. — Не будете ли Вы столь добры помочь мне отыскать короля?
— Уйди с дороги, — грубо отзывается Шейн, удивляя её этим. Он куда-то спешит и буквально налетает на неё, хотя Хаз успевает отодвинуться. — Не смей обращаться ко мне. Я не друг тебе, и ты мне никто. Не показывайся мне на глаза.
Эти слова будто выплёвываются ей в лицо. Она понимающе кланяется и больше не говорит ни слова. Шаги принца удаляются эхом по коридору, и вместе с этим к Хаз приходит осознание того, что она не найдёт в этом месте ни крупицы рациональности, не говоря уже о банальной вежливости. И короля ей доведётся искать самостоятельно… И она, что не удивительно, находит его совсем одного в тронном зале, хотя банкет давно закончился, и все разошлись.
— Извините, но я ничем не смогу помочь, — Хаз слово в слово передаёт королю свои же слова и смиренно отступает. Наконец-то — здесь ей больше делать нечего. — Поэтому сегодня вечером я отбываю. Спасибо за гостеприимность.
— Раз Вам так понравилось, — король приподнялся со своего трона, желая остановить её, — не желаете ли остаться подольше? — с кривой улыбкой спрашивает он.
— Позвольте поинтересоваться, с чего бы? — удивилась она. Понравилось? Да ни за что. — Свою работу выполнить я не смогла, к сожалению… Так зачем же мне задерживаться и обременять Вас своим присутствием?
Король пожал плечами. Гостеприимность была явно одной из немногих его хороших черт, однако же и она несла в себе некий иной смысл. Самыми желанными гостями в его замке были аристократки, леди да герцогини, только вот бывали подобные при дворе весьма нечасто, разве что посещали пиры, на которые нужно было потратить уйму казённых денег, а казна была нынче разорена. Да и сопровождали таких дам зачастую их знатные мужья, чьё расположение терять бы не хотелось. И часто приходилось довольствоваться тем, что уже есть в замке. А внутри всё весьма статично и всё уже перепробовано не по одному разу, поэтому каждое новое лицо — как порыв свежего воздуха для здешних обитателей. Не для всех, само собой, но вот для короля женщина в замке, хоть и диковатая и непривлекательная на вид, сродни экзотическому зверьку. И при виде такого зверька сразу же у мужчины, повидавшего невыносимое однообразие, возникает желание оного приручить. Только вот оправдание для этого находится совершенно иное.
— Леди Хаз, если я правильно помню, Вы не только экзорцист, но и лекарь? Не много ли таланта для такой юной девушки? Ведь лекарское ремесло очень сложно.
— Вы преувеличиваете, Ваше Величество. Я всего лишь разбираюсь в некоторых травах и знаю, что нужно для обработки ран и приготовления противоядий. Ничего боле.