— Вам удалось выяснить, где находится интересующий нас сейф? — живо поинтересовался мрачный тип.
— Неужели я потребовал бы от вас такой большой задаток, если бы не знал этого? — высокомерно бросил Билл Тонг. — Но раз уж вы, джентльмен, проявляете такое любопытство, то я расскажу вам все более подробно.
За массивными томами «Глобуса», которые никто никогда не спрашивает, я однажды заметил слабый серебристый отблеск. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что тома в тяжелых переплетах связаны друг с другом стальной цепочкой, образуя своего рода защитный барьер.
Можно было не сомневаться, что эта хитрая система должна скрывать нечто очень важное. Более того, мне показалось, что я узнаю руку искусного мастера, создавшего эту защиту.
Кто еще мог создать ее, как не старина Фразиль, специалист по замкам с секретами, француз с ловкими руками и хитроумными мозгами, к сожалению, слишком приверженный к потреблению отличного джина?
Я без особого труда отыскал Фразиля. Мне пришлось потратить не слишком много времени и джина на то, чтобы добиться его откровенности.
Когда большие тома были освобождены от стальных оков, я увидел настоящий сейф.
Билл-клещи протяжно свистнул и продолжал:
— Без помощи Фразиля я мог бы бесконечно долго трудиться над этим сейфом без уверенности справиться с ним. Но теперь, леди и джентльмены, вы увидите, что мне будет достаточно использовать небольшой изящный приемчик… Так что нам остается только договориться о встрече и провести спокойную ночь. Возможно, ваши сны будут наполнены сбывшимися надеждами. Бай-бай!
— Старина Майкл, привлеченный запахом свежего пива, долетевшим из расположенного поблизости кабака «Соломенная корона», тоже поднял все паруса. За работу!
Если француз Фразиль славился ловкими руками, то сходными качествами обладали и руки Билла-клещи.
Один за другим капитальные тома «Глобуса» были избавлены от оков, и вскоре перед зрителями появился небольшой, но выглядевший весьма солидно сейф.
Несколько секунд пальцы Билла исполняли странный менуэт на дисках с цифрами, и стальная дверца сейфа распахнулась с сухим щелчком.
— Готово, леди и джентльмены! — воскликнул Билл с приглашающим жестом.
Женщина протянула руку к рулону коричневого цвета, находившемуся внутри сейфа.
Едва она прикоснулась к свитку, как что-то отшвырнуло ее назад с заломленной какой-то свирепой силой рукой.
— Боже мой! — в ужасе крикнул Билл Тонг, падая на колени.
Свиток, сопровождаемый свистом, напоминающим работу ракетного двигателя, взлетел на воздух и исчез. Но крик взломщика был вызван не этим происшествием. Он успел увидеть, как сейф мгновенно захлопнулся, а тома «Глобуса» сами собой вернулись на место, тут же связавшись стальной цепочкой.
— Я не останусь здесь за все сокровища Английского банка! — заорал Билл, спасаясь бегством вдоль бесконечных рядов книжных полок.
Одному ему довелось увидеть, что с верхней галереи, склоняясь над перилами, за грабителями наблюдал небольшой человечек в зеленом плаще, с пылающим жутким пламенем взглядом.
Это был призрак Бодлианской библиотеки.
— Мы должны поговорить, и поговорить очень серьезно…
Эту фразу произнес Жюстен Помель после того, как сообщил, что им осталось мало времени до отправления поезда в Дувр.
— Все пропало. Гримуар Штайна навсегда потерян для нас, даже, если он находится в руках Транквиллена.
После смерти Клермюзо не может быть и речи о возвращении Капада во Францию. Не исключено, что он начнет новую жизнь с Хильдой Ранд.
Молодая женщина, до сих пор хранившая унылое молчание, дико расхохоталась.
— Я проиграла, поставив на Югенена… Он мог бы овладеть невероятным могуществом, будь он настоящим мужчиной, а не жалкой тряпкой.
Тогда я решила, что аббат Капад… Особенно, после того, как он, не колеблясь, завладел деньгами способом, о котором вы знаете. Я не стану обрушивать на его голову поток ругательств, хотя мне очень хотелось бы вылить ведро с помоями на его грязную рожу предателя. Тьфу!..
Она затряслась в припадке истерического смеха.
— По сути, Транквиллен все еще принадлежит к нашему миру! — сказала она наконец.
Вскочив, она вышла, не попрощавшись и оставив двух мужчин.
— Она уже видела себя владычицей всего мира! — пробормотал Помель.
— Я отыщу ее, — проворчал Капад. — Это она виновата в том, что я очутился в аду. Так вот, я добьюсь, чтобы она оказалась там вместе со мной!
VIII
Святой Иуда-Ночной
— Вы не первый проигравший, отец Транквиллен, — сказал магистр Баге. — Церковь уже очень давно не предпринимает действий подобного рода. Будем надеяться, что благосклонные к нам могущественные силы будут противостоять силам ада и одержат верх над ними.
Транквиллен молча кивнул. Он решил категорически, раз и навсегда, отказаться от каких-либо дискуссий и даже от обмена мнениями, если беседа хотя бы косвенно относилась к гримуару.
— Это правда, отец Транквиллен, что вы решили хотя бы частично возродить обитель Шести Башен? Вы же знаете, что вас по-прежнему ждет место здесь, в аббатстве Моркур.
— На территории Шести Башен осталось несколько помещений, которые можно восстановить и сделать жилыми. Монсеньор, я рассчитываю поселиться в одном из них в ожидании, пока не возродится аббатство…
Монсеньору Баге ничего другого и не требовалось. Он считал отца Транквиллена большим путаником, за которым, не переставая, пристально и встревоженно наблюдали церковные авторитеты.
Транквиллен с радостью вернулся в свою белую, чудом сохранившуюся от действий оккультных сил, келью.
Узнавшие о его возвращении рыбаки с радостью встретили его и окружили, как и прежде, своей заботой.
— С тех пор, как монахи покинули строение, — рассказывали они, — море стало таким же бедным, как и заброшенный монастырь. Но теперь снова можно ловить рыбу на прежних местах, и еще какую рыбу!
Транквиллен посмотрел на море, над которым сгущались сумерки.
— Если я действительно превратился в Святого Иуду-Ночного… — пробормотал он…
Неожиданно он нахмурился.
— Ладно! Тогда пускай вместо мщения и смерти — это могущество вернет сюда жизнь и счастье!
На следующий день рыбаки сообщили ему, что длинноперые альбакоры, эти великолепные белые тунцы, так высоко ценящиеся на рынке, снова вернулись к побережью. Говорили даже о поимке нескольких огромных палтусов.
— Мой дорогой Транквиллен, что вы скажете об этих профитролях? Они не с начинкой из постного мяса, а с телятиной и курицей.
Монсеньор Дюкруар заботился, как мог, о преподобнейшем аббате Даниеле Сорбе, прелате аббатства Шести Башен, с таким великолепием возродившемся на развалинах.
— Ах, — воскликнул епископ, когда профитроли оказались на столе, — я все время думаю о несчастном Кападе, так любившем их. Надеюсь, что Господь признал его безумие и сжалился над ним.
Прелат провел рукой по лбу. Он знал, что Капал мирно покоится на небольшом кладбище в Сассексе под тихо шепчущими лиственницами и тисами… Иногда гримуар Штайна обеспечивал своим жертвам милосердный конец.
Монсеньор Дюкруар наполнил стаканы «Королевским» вином.
— Именно его подают в таверне, что на углу, которая называется «Колесница Давида», — сказал он, рассмеявшись.
— Да, конечно, в «Колеснице Давида» с семью звездочками, — согласно кивнул прелат.
Но его мысли в этот момент были далеко отсюда.
Кто-то во мраке прошептал ему на ухо, словно самое важное предупреждение, священные слова царя Давида:
— Господь защитит вас от ужаса, блуждающего в ночи.
— Герр пастор! — пробормотал кто-то далеко отсюда.