Коулер пожал плечами.
— Зачем такая суета? Что старику от нее нужно?
Он показал пальцами на гостиную.
— Откуда я знаю? — вырвалось у миссис Когги.
В ее голосе прорвалась сдерживаемая злость. Томми тихо присвистнул. Значит, старая лиса ловила в мутной воде рыбку на свой страх и риск…
— А ключ у нее при себе? — спросил он.
Миссис Когги изумленно уставилась на него. Ее бесцветные глаза стали еще белее.
— Что ты знаешь о ключе?
Коулер мотнул головой, опять засунул руки в карманы и сделал вид, что не расслышал вопроса.
— Дом совершенно пуст, — сообщил он. — И мне придется самому заваривать чай. Замечательная история! Отличная парочка — ты и он!
И не удостаивая тетку взглядом, Коулер направился к двери, внимательно посмотрел на дверную ручку и вернулся. Затем подошел к тетке и тихо спросил:
— Что вы затеваете, тетя?
Миссис Когги окончательно потеряла всякое самообладание.
— Молчать, Том! Замолчи немедленно! С тетей все кончено. Я для тебя больше не тетя. Я миссис Когги. Ты меня понял, висельник?
Ее голос поднялся до крика и вдруг оборвался.
Коулер повернулся и вышел. Он уже семь лет жил в доме своей тетки, получая неплохую плату. Круг его обязанностей был ограничен. В течение многих месяцев ему можно было только завидовать… К чему в таком случае переходить границы? Медленно спускаясь по лестнице, он пытался убедить себя быть равнодушным. Но вдруг остановился, как вкопанный. Да, он был вором. Уважения к собственности в нем не было. Но он не был подлецом, и не было ли с его стороны подлостью допустить свершиться гнусному делу?
Кровь прилила Коулеру к голове, сердце учащенно забилось. Он взлетел по лестнице и нашел тетку на кухне.
— Когда эта дама поедет обратно в город?
Миссис Когги повернулась к нему спиной.
— Она останется здесь.
Том закусил губу.
— С ее согласия? — спросил он с угрозой.
— Какое твое дело? Она тебе ни сестра, ни невеста.
— Я привез ее сюда, — упрямо заявил Том, — и я должен доставить ее обратно. И не воображай, что от вора можно ожидать всего. И у вора есть своя честь. Через час я подъеду к подъезду, чтобы доставить молодую леди домой.
Он захлопнул дверь с такой силой, что задрожали кастрюли на полках.
Миссис Когги налила кипяток в заварочный чайник. Ее руки дрожали, к вискам прилила кровь. Через минуту она внесла в гостиную чай и тут же вышла.
Сибилла пока ничего не заподозрила. Она думала, что миссис Когги вышла, чтобы не мешать деловому разговору. До сих пор хозяин дома говорил только общие фразы и повторял вещи, которые ей были давно известны. Ее нетерпение начало расти, и Сибилла, наконец, задала прямой вопрос.
Когги встал и вышел в соседнюю комнату. Вернулся он оттуда с синей папкой в руках.
— Плоды расследований, — хлопнул он по бумагам рукой, — поверьте мне, дитя мое, у вас нет лучшего друга, чем Бертрам Когги!
Он поискал взглядом очки, при этом как бы нечаянно взглянув на часы.
— Боже мой! Уже половина седьмого. Боюсь, что для такого серьезного разговора это слишком позднее время…
Когги потер виски.
— Что вы скажете о предложении провести у нас весь вечер?
— Я не могу оставить свою мать одну на такое продолжительное время, ответила Сибилла.
— Вашу мать мы пригласим сюда. Я сейчас же пошлю за ней автомобиль. Миссис Ленсдоун самой любопытно будет взглянуть на документы.
— Почему же вы сразу не обратились к ней?
Совершенно неожиданно у нее зародилось подозрение, что Когги разыгрывает перед ней комедию.
— Мне известны переживания вашей матери, и я не решился бередить их своими делами. Но теперь я вижу насколько неумно было с моей стороны исключить ее из переговоров. Но это исправимо. Какой у вас номер телефона?
— Но мы хотели сегодня пойти в театр, — пыталась возразить Сибилла.
— Тогда разрешите хотя бы пригласить вашу мать сюда, — настаивал Когги.
Сибилла кивнула. Она могла соглашаться на это, зная, что матери до восьми не будет дома.
Когги исчез за занавеской. Через пять минут он появился оттуда, довольно потирая руки.
— Все улажено. Ваша мать согласна! А билеты в театр она обменяет на завтра…
Сибилла остолбенела. Когги попал впросак. Билеты в театр были предлогом, чтобы побыстрее завершить визит, который ей уже сильно не нравился. Было совершенно ясно, что никакого телефонного разговора с ее матерью не было. Он лгал. Но зачем ее заманили сюда? Холодный страх пронзил ее душу.