«Ты не думай, Нед, что я пишу тебе, чтобы медяки свои посчитать, - читал дальше Эддард с некоторым беспокойством. – Я, наверно, просто с духом собираюсь. Казнокрады мои, когда колоться начинали, кололись уж про все, так что я теперь как шкаф с секретами. И вот целых трое раскололись про то, что дети-то мои не мои. И не просто не мои, а легла Серсея под собственного брата».
В этом месте в письме стояла клякса и приписка «отходил блевануть».
«Ну вот как так-то, Нед? – продолжал Роберт. – Я, конечно, был плохим мужем, наплодил бастардов, и в принципе был готов к тому, что и сам бастарда воспитываю. Но, мать ее, должны быть какие-то пределы или нет? Я гулял, но я ж жарил баб, а не овец! Я даже на замужних, считай, не глядел. С собственным братом, сука! У меня под боком! Какой-то таргариенский бардак!
В общем, поспрошай там аккуратно, у тебя ж карлик этот сидит. Лизу Аррен потряси, может, Джон ей что перед смертью сказал. Хотя она дура, так что лучше тряси карлика. Потому что я бы Серсею спросил, но я же ее убью.
Ладно, чтоб не заканчивать на этом, расскажу тебе историю, как ко мне прибежала вся эта придворная сволочь, кидаться в ноги, просить защиты и повторно клясться в верности. Я вместе с ними пригласил глав гильдий кузнецов и мясников – Нед, ты бы видел эти вельможные рожи. Особенно после того, как я объявил, что молоты и топоры моих новых гостей помогли мне в последний месяц больше, чем всех их высокородные жопы за все время правления. И вот кстати, среди мясников и кузнецов приходили какие-то люди, по-моему, торговцы оливковым маслом, которые целовали мне не меч, а перстень, и называли меня «дон Роберт». Черт его поймет, что это значит, ты вот десница, ты и разберись».
Дочитав письмо, Эддард помрачнел лицом, быстро оделся, сунул за пояс кинжал и отправился к Тириону. Тириона он, конечно, застал в постели: подгуляв в очередной раз, маленький друг Эддарда храпел и распространял вокруг крепкий запах перегара.
- Подъем, - скомандовал Эддард, тряся Тириона за плечо, и тот сразу сел в постели, глядя на Эддарда ясными и настороженными глазами.
- Чей сын Джоффри Баратеон? – без обиняков спросил Эддард.
- Роберта, - тут же откликнулся Тирион. – Это провокационный вопрос, или ты повторяешь курс приходской школы?
- Провокационный, - признал Эддард. – Ты бы лучше правду сказал.
- Это правда, - столь же безмятежно соврал Тирион. – Я не очень-то в ладах с семьей, Нед, но ты же не думаешь, что я буду порочить собственную сестру.
- Это серьезное дело, - пояснил Эддард, и Тириону очень не понравились его спокойные и траурные глаза. – Сразу несколько человек показали на допросе у короля, что настоящий отец его детей – твой брат. Так что либо Роберт разговорит Серсею, либо я разговорю тебя. Выбирай.
- Или меня подводит мой слух, или вы угрожаете своему гостю в своем же доме, лорд Старк, - попробовал выкрутиться Тирион.
- Я не угрожаю, - спокойно ответил Эддард. – Просто предлагаю сказать правду.
Тирион задумался. Он вырос уже после гражданской войны, и раньше не подумал бы, что Роберт или Эддард способны кого-то разговорить и выведать правду. Но, во-первых, в Королевской Гавани сейчас был Станнис, а в Винтерфелле Бенджен, и у них была совсем другая репутация. Во-вторых, только что, пусть и с помощью его самого и Бенджена, Эддард за одни сутки расколол Мизинца. А в-третьих, Тирион последнее время все чаще вспоминал, что Эддард и Роберт были лучшими генералами гражданской войны, а все удачливые генералы гражданской войны, которых Тирион знал, были людьми проницательными, изобретательными и суровыми.
Эддард спокойно ждал решения Тириона, и Тирион начал чувствовать, как его гнетет тишина.
- Король ничего не знает, - наконец проговорил Тирион. – Ты хочешь перехитрить меня.
- Сразу несколько человек признались королю в этом, - повторил Эддард. – Я могу дать слово, что это так.
- Давай я тоже дам тебе слово, - предложил Тирион.
- Не стоит, - отозвался лорд Старк, и Тирион услышал голос легендарного генерала. – Доверие стоит дорого. Сдаться можно только тому, кому доверяешь. Русе Болтон в войну потерял почти всю свою дружину, потому что никто ему не верил. Все боялись его. Никто не сдавался. Джон Аррен сказал ему: «Болтон, тебе не верят настолько, что даже не примут твою капитуляцию».
И Тирион капитулировал.
- Знаешь, - зло сказал Тирион, - твой друг был таким же дурным мужем, как и королем. Когда сестра выходила за него замуж, она любила его, Нед! До тех пор, пока он не стал вваливаться в ее спальню пьяным в дым и называть ее именем твоей сестры.
- Я спрашивал не об этом, Тирион, - спокойно ответил Эддард, и Тирион поразился его выдержке.
- Ты хотел, чтобы я сказал тебе правду, - с вызовом проговорил Тирион. – Я скажу тебе правду – всю, которую я знаю.
Эддард Старк сел на постель рядом с Тирионом и начал слушать.
========== Дуэлянты ==========
Поверь, я сердцем чист,
Враньем по горло сыт,
В душе я активист
И даже следопыт…
(с) Васечкин
Теон Грейджой был завистлив, причем самой бесполезной завистью, которая заставляет человека желать чего-то, что есть у соседа, даже если оно ему даром не нужно. Еще в детстве, когда он видел, как кто-то с аппетитом ест печенку, он требовал и себе печенки, которую не любил, и начинал через силу ее есть. Мать знала об этой черте его характера и всегда умела накормить своего капризного сына горьким лекарством.
Кроме матери Теона, эту его особенность знал Джон Сноу, наблюдательный и знающий изнанку жизни, как свойственно бастардам. Джон несколько раз пытался поговорить об этом со своим братом Роббом, намекая, что Теон может совершенно ни с чего и даже без пользы для себя отнять у него что угодно, начиная от жены и кончая фамильным замком. Робб был еще молод, благороден и уверен в людях, и возмущенно отвечал Джону, что Теон его друг. Джон замолчал, но не отступился, и следил за Теоном своим тяжелым волчьим взглядом. Таким же волчьим взглядом, но мудрым и незаметным, смотрел на Джона, следящего за Теоном, Эддард Старк, который тоже не верил Теону Грейджою и порой считал Джона самым ценным членом своего дома.
Именно это несчастливое свойство характера и привело Теона к тому, что он неожиданно воспылал завистью и ревностью к принцу Джоффри, которому была уготована в невесты самая красивая девушка Севера. Принц старательно не давал Теону повода для ревности, под чутким руководством Старков постепенно превращаясь в хорошего рыцаря, что в его тринадцатилетнем возрасте также включало временное невнимание к девчонкам, но Теон уже воспринимал мир через призму своей иррациональной зависти.
Когда принц рубил мечом изгородь и отжимался на кулаках, Теон, окончивший свое обучение пару месяцев назад, сидел рядом с Сансой в саду, слушал ее игру на арфе или пел ей песни своей родины. Когда принц днями напролет скакал вместе с Джоном и Роббом и учился бить птицу влет, получая тетивой по пальцам, Теон рассказывал Сансе о морских просторах и красотах Вольных городов, в которых он никогда не был, но о которых он специально прочитал в библиотеке.
Джон иногда наблюдал за этими картинами одновременно, сидя на крыше галереи, разделявшей два двора. В одном из них принц, с каждым днем все больше похожий лицом и фигурой на Джейме Ланнистера, являл очередные признаки рыцарской доблести в поединках или обучении. В другом, в то же самое время, Теон осваивал лютню или сидел рядом с Сансой, глядя на нее с романическим пылом. Джон хмыкал и прикидывал, когда придет пора бить Теону морду.
За этими мыслями его однажды застал Тирион, который успел излазить с Браном весь Винтерфелл и даже услышал от Эддарда шутливую угрозу, что из Винтерфелла ему теперь больше не уехать, потому что он слишком много о нем знает.