Джон запалил длинный фитиль и прыгнул за щиты, стоявшие в снегу. Перед щитами полыхнуло, и трубка взмыла шутихой вверх, чуть не сбив усталого ворона.
- Вы видели? – крикнул Джон, от радости забыв, что один из наблюдателей слеп. – Видели, как пошла?
Мейстер наклонил к своему помощнику большое плоское ухо и выслушал отчет.
- Сбегай, сынок, - одобрил он, похлопав Сэма по тулупу, и изрядно похудевший за последнее время Сэм заскакал по сугробам, чтобы замерить расстояние до места падения импровизированной ракеты.
- Что скажете, мейстер? – уже всерьез спросил Джон, подходя к старику.
- Скажу, что мы выпускаем на волю бесов, - задумчиво ответил мейстер.
Необычный ворон тем временем долетел до Черного замка, из башни которого король наблюдал за тем, как бастард и мейстер замышляют недоброе на благо родины, и бросил в руки короля столь же необычный пергамент.
Король Роберт оборонял Стену уже второй год. За это время он еще больше поседел, но при этом стал почти таким же статным и могучим, как в юности. Менестрели слагали теперь про него целые эпические баллады, тысячи рыцарей прибывали из всех концов страны, добиваясь чести воевать рядом с королем, и даже воины из Вольных городов прибывали под знамена Роберта в погоне за неувядающей славой.
- Мы живем во время легенд, - однажды сказал мейстер Эймон Джону.
Легенд о короле действительно ходило множество, и некоторые из вновь прибывших порой расспрашивали тех, кто был с королем с самого начала, действительно ли король и его десница, стоя вдвоем на Стене, в четыре меча отбили огромную волну мертвяков, которая чуть было не перехлестнула через Стену, и правда ли то, что король схватился с Белым Ходоком врукопашную и разбил ему голову в мелкие осколки ударом латной рукавицы.
По мнению Эддарда Старка, бывшего рядом с королем в большинстве ставших легендарными случаев, куда более достойным легенд было то, что король восстановил все замки вдоль Стены, наладил коммуникации и снабжение, проводил регулярную ротацию войск и, эвакуировав из-за Стены живых, мало воевал за Стеной, предоставляя врагу разбиваться о творение Брана Строителя. Эддард надеялся, что когда-нибудь будет написана настоящая история этой войны, и во времена затишья любил подозвать к себе Сэма Тарли, хорошо умевшего и писать, и слушать.
- А если кто-то в Орлином Гнезде окопался, - рассказывал, бывало, лорд Эддард, сидя у камина, - то в Орлином Гнезде его надо малым отрядом через трубу брать.
- Через трубу? – восхищенно повторял Сэм, полюбивший в исполнении лорда Старка никогда не любимые им ранее военные истории. – Лорд Эддард, да вы один целого взвода стоите! А то и роты!
- Восток дело тонкое, Сэм Тарли, - замечал король, который тоже любил послушать воспоминания своего друга о их последнем летнем походе. Повод для похода был не самым веселым: невестка Эддарда оказалась изменницей и изрядной мерзавкой, да к тому же еще и препятствовала зимней мобилизации. Но зато в дороге Эддард писал с привалов письма леди Кейтилин, Джон выкопал мечом наемника Бронна, чуть было не похороненного заживо горными дикарями, а увязавшийся за компанией менестрель написал для короля песню «Ваше благородие, госпожа удача». Даже принц, взятый в поход авансом, проявил себя хорошо, получил боевой шрам на морде и в нужный момент крикнул Роберту: «Батя, уходи с амбара!»
Необычный пергамент, принесенный необычным вороном, произвел на короля впечатление с первых строк.
- Нед, - крикнул король, высунувшись на лестницу. – Иди сюда, ты это должен прочитать.
«Ваше величество, - гласил пергамент, - пишет вам ваш верный слуга Джорах Мормонт. Как вы знаете, дотракийские кхалы не умеют толком ни читать, ни писать, да и по-вестеросски изъясняются с трудом, а я дотракийским владею не многим лучше. Поэтому попытаюсь пересказать речь кхала Дрого, которую он велел мне записать, сидя в шатре между жаровнями.
Великий кхал, непобедимый рыцарь степей, говорит вам, великий северный султан, что он знает о вашей нелюбви к роду Таргариенов, и ожидал и войны, и наемных убийц, и ядов, и колдуний, но никак не ожидал, что в своем гневе северный султан нашлет на него зиму. В Дотракийском Море даже к югу от Вейс Дотрак теперь идет снег, а к северу от Вейс Дотрак степь теперь такая же белая, как голова почтенной бабки кхала. Среди табунов великого кхала наметился падеж, а храбрые воины кхала, привыкшие совокупляться со своими женщинами под открытом небом, скоро отморозят себе естество. (Между нами говоря, мой король, сам кхал недавно примерз своей косой к крупу коня. Говорят, кхал, который не может сесть на коня, не может править – а как быть, если не может слезть? Решали всем кхаласаром). Великий кхал предлагает вам, великий северный султан, глазированную голову Визериса в подарок и десять тысяч могучих воинов самовывозом, и надеется на то, что вы смягчитесь в своем убийственном гневе».
- Воинов берем, если самовывозом? – спросил король, когда Эддард дочитал послание.
- Станниса надо спросить, - ответил Эддард. – Он же у нас теперь собачий адмирал, через море на собаках ездит. И десять тысяч полушубков надо найти где-то. А также унт и меховых штанов. Я Джона кликну, пусть потрясет Тормунда или Манса.
- Напиши Джораху этому, - предложил Роберт, когда Джон получил от отца задание и ушел. – Старый Медведь, может, уже загнется скоро, будет ему последняя радость.
Эддард тоже любил Джиора Мормонта по прозвищу Старый Медведь, и не только за то, что тот хорошо командовал Ночным Дозором и сильно помог с организацией обороны. Когда Эддард видел, как старик Мормонт, над которым годы и ранения начинают брать верх, тяжело пересекает двор Черного замка, Эддард всегда вспоминал, как четыре года назад, когда зима была еще на подходе, а король только начинал объезжать будущий театр боевых действий, к нему, Эддарду, приезжала на Стену жена с младшими детьми, и Старый Медведь возился с четырехлетним Риконом, обучая его различать звериные следы на свежем снегу.
- Это волк? – спрашивал Рикон, тыкая пальцем в первый попавшийся след.
- Ухм, - отрицательно мычал старик и показывал Рикону пальцами заячьи уши.
- А это волк? – снова спрашивал Рикон, и лорд-командующий, ухмыляясь в бороду, отрицательно хмыкал снова.
- А это волк? – продолжал настаивать Рикон.
- Ладно, - ответил Эддард королю, повспоминав в очередной раз своего младшенького, который теперь рос без него, и смягчившись сердцем. – Сейчас напишу.
«Сэр Джорах, так тебя и перетак! – писал Эддард, пока король прикидывал, как начать письмо к кхалу Дрого. – Ты маленький был? У тебя мама, папа был? Ты в детстве когда косячил, тебе что говорили? Исправь нанесенный тобой вред, загладь вину, попроси прощения. Ну так долго ты там еще будешь шариться по степи? Собери денег, выкупи этих урок, которых ты в рабство продал, срок свой они, считай, уже отмотали. И возвращайся с ними домой, пора уже. Подарков нам с королем тоже хоть каких прихвати, кумыса там десяток бурдюков, хурмы ящик, пусть даже недозрелой, в холоде дойдет. Повидаешь отца, пока он жив, повоюешь вместе со своими людьми, воинов дотракийских научишь ходить строем. Король, если хочешь знать, то же самое тебе говорит».
- Слышь, - позвал Неда король, - написать этому кхалу в шутку «Який ты в чорта лицарь, коли голою сракою ежака не вбъешь»?
- Это же не переводится, - усомнился Нед. – Поймет еще не так, они там всех ежей выведут. Еж зверь полезный, его жалко.
- Ну тогда готово, - сказал король, откладывая перо. – На, почитай, а мне давай свое.
«Здрав будь, великий кхал! – писал король. – За помощь спасибо, мои люди через пару недель встретят твоих воинов у Мира. А насчет зимы, так мы сами офигеваем, как говорят в наших краях. У нас тут от холода птицы порой на лету дохнут, из края Вечной Зимы прут на нас бессмертные ледяные люди и полчища мертвецов. Есть мнение, что, как мы всех их упокоим, так и зима кончится. Ну или хотя бы мы сами в процессе согреемся. Посылаю вам со Станнисом зимней одежды на десять тысяч человек, да и вы там ройте землянки, спите ногами к костру, одевайтесь кучно, косы мотайте на шею, в общем, Мормонт объяснит, он малый не дурак и на Севере пожил».