* * * - Постой, постой! Интересно...
- Что?
- Нэисс сказала, что ты перебила всю её Ветвь. Как она могла это знать, если ты тащила её бессознательной?
- А... это потом. У них, сидов, так. Чуят они друг друга, Ветвь свою то есть. Она, когда в себя пришла, почуяла. Ну и...
- Погоди, погоди... Подарочек, тобой там оставленный?!
- Да, - вздохнула Стайни и совсем низко опустила голову.
- Тоже скажешь, что ничего не помнила и не соображала? - в голосе Тёрна впервые прорезался гнев.
- Помнила... раз тебе рассказываю. Только не я это была, понимаешь, не я?
- последние слова Стайни почти что выкрикнула, прижимая кулачки к груди.
Маленькие кулачки, и совершенно не верилось, глядя на них, что обладательница небольших аристократических ладоней, совершенно непохожих на ладони потомственной крестьянки перебила несколько десятков сидов в их собственной лесной крепости - причём все свои трюки она прделала с бесчувственной Нэисс на плечах...
Тёрн резко отвернулся, могучие кулаки сжались, шипы на локтях и плечах угрожающе шевельнулись - под бронёй перекатывались бугры могучих, как и положенно дхусу, мускулов. Не столь впечатляющих, как у многих матёрых дхуссов-воителей, но оставляющие далеко позади человеческие.
- Тёрн... Я...
- Помолчи. Пожалуйста, - оборвал он, не поворачивая головы. - Я не верил, - вдруг вырвалось у него. - Не верил, и всё тут. Чтобы целую ветвь...
Сидов... и дома их спалила, они ж там живьём горели, догадываюсь я, что ты им оставила...
- Тёрн... - бепомощно прошептала Стайни. - Тёрн, я... Ну как мне... ну что мне...
Дхусс не ответил. Стоял, сгорбившись, сжимая и разжимая кулаки, ссутулившись и втянув голову в плечи.
- Ладно, пошли, - проговорил он после долгой паузы уже своим обычным голосов. - Погубленное не воротишь. Но у тебя большой долг передо мной, Стайни.
- Почему? - вдруг резко спросила Гончая. - Перед той сидхой... да, признаю. А перед тобой?
- Может, ты и узнаешь. В своё время, - дхусс уже шагал по тропинке. - А ты не молчи, начала уж - договаривай...
* * *
...Оставленный позади "подарочек" действительно сработал как надо. Никакое огненный шар магов, никакие драконы не были способны ни на что даже близко похожее. Над лесом высоко в ночные небеса поднялся стол огня, на краткое время осветив всё вокруг не хуже дневного светила. Гончая не думала о гибнущих сейчас жуткой смертью в разожжённом ею пламени. Ей... ей было хорошо. Словно что-то переставало жечь изнутри, слово тело наконец примирялось с выпитой алхимичьей отравой.
...Последний сид выскочил прямо перед ней - страшный, перемазанный копотью, левая щека рассечена до кости, края раны черны от яда (видно, досталось от одного из "химических зверей") - но на ногах он стоял крепко, и лёгкий, тонкий меч держал уверенно. Меч странный - там, где полагалось кончаться эфесу и где должен был размещаться противовес, из рукояти выходил ещё один клинок, длинной примерно в пол-локтя, прямой, трёхгранный, словно специально предназначенный пробивать в ближнем бою пластины доспехов.
Гончая уже устала. Очень устала. Слишком туго натянуто всё внутри, слишком много она выпила того, чего пить не следовало, слишком далеко зашла по этой дороге. Рука в перчатке дрогнула, меч пошёл не косо, чтобы едва задев шею сида, вспороть её, а прямо, да ещё и медленно и сид успел закрыться.
Железо столкнулось, разлетелось, а сид вдруг оказался совсем рядом, мокрой от собственной крови рукой хватая Гончую за кисть, сжимающую эфес. От раны не щеке шёл резкий кислый запах разъедащего плоть яда; сиду оставалось жить совсем недолго, он это, похоже знал, и спасать свою жизнь не собирался.
Выворачиваясь, Гончая пнула сида в колено, рванулась в сторону, крутясь вокруг себя, однако тот держал крепко. Не расцепляясь, они ударились о дерево, Гончая выпустила свою ношу, освобождая вторую руку, но поздно.
Очень некстати подвернулся покрытый мхом камень, мечи столкнулись раз, другой, а потом клинок Гончей в какой-то момент оказался внизу, сид взвизгнул, ударил. Стайни уклонилась, мечи столкнулись прямо на камне, и оба сломались. Сид, хрипя, ткнул Гончую прямо в грудь трёгранным шипом, острие оцарапало кожу, но Стайни уже успела выхватить короткое, всего в палец длинной тонкое лезвие - и всадила его сиду в горло.
...Уже никто не мешал ей выбраться из леса. Все ловушки разом словно умерли. Без всяких приключений измученная Гончая вынесла свою добычу из леса. Как следует связала - мягко, чтобы не затекли руки и ноги пленной, но и так, что не развяжешься.
До самого места, где Гончую ждал закрытый возок с парой бреоннов в ливреях Шкуродерни, сидха так и не пришла в себя. Это было хорошо; оставалось лишь время от времени прикладывать к её лицу смоченную дурманящим настоем тряпицу. Бреонны, хоть и состояли на службе Некрополиса, Гончую боялись до судорог, и повиновались не то что её слову, а взгляду или просто движению глаз.
И всё шло хорошо - вплоть до самого Таэнгского хребта. Как сидхе удалось развязаться, как удалось перебить действие усыпляющего снадобья Гончая так и не узнала. Она тоже поддалась усталости - эликсиры Некрополиса выходили из неё с кровавой рвотой - и она на какой-то момент действительно расслабилась. Сидха лежала тихо, не шевелясь, и Стайни привалилась спиной к стенке возка, отяжелевшие веки сомкнулись сами собой и...
И следующее, что она помнила, была только боль.
* * * - Ты прав, Тёрн. Некрополис не прощает неудач. С меня содрали бы шкуру, в самом прямом смысле этого слова. Они всё равно пустятся за мной следом...
три или даже четыре Гончьих, из тех, кому уже снадобий не надо. Ну, кроме ядов, конечно же, или там поджечь что-то.
- Посмотрим, Стайни, - голос дхусса звучал стеснённо и глухо. Посмотрим.
Не Некрополис твой главный враг, ты должна понимать.
- А кто ж тогда?
- Ты сама.
- Вот ещё! С чего это ради?
- Все проповедники любят повторять эти три слова - от себя не убежишь.
- А я и не стараюсь. Это ж не я все те дела творила. Опоили меня, одурманили, я и не...
- Молчи! - внезапно рявкнул Тёрн. - Молчи. Раскаяться тебе надо, не передо мной, даже не перед Нэисс - перед собой...
- Тьфу! Тёрн, ты точно как говорун странствующий ерунду понёс. Каяться, от себя не убежишь... Словно и не воин.