- Кто ты такой? - вдруг резко спросила Провидящая. - Ты не человек, не дхусс и уж, конечно, не сид под плащом колдовства.
- Ты права, о мудрая, я не тот, ни другой и ни третий, - с поклоном ответил Тёрн.
- Тогда кто ты? - требовательно спросила женщина, её мех встопорщился, побрякушки на груди зазвякали.
- Окажут ли помощь Гончей? - ответил встречным вопросом Тёрн.
- Мы решим это, - недовольно проворчал Водящий.
- Нерушимо слово достойного воина,- глядя прямо в глаза таэнгу, проговорил Тёрн. - Смертельное оскорбление нанёс бы я ему, усомнившись в его словах.
- К-конечно, - выдавил из себя вождь.
Вопросы посыпались один за другим. Что видел Тёрн на пути сюда? Не попадались ли ему признаки военной экспедиции Державы или же Некрополиса за Таэнгский хребет? Что делала эта Гончая, знает ли он её задание и при каких обстоятельствах встретил её?... И так далее и тому подобное.
Тёрн отвечал - кратко, но откровенно и чётко. Однако ни словом, ни звуком не упомянул о беглой сидхе по имени Нэисс.
Наконец спрашивающие как будто бы удовлетворились.
- А теперь, - Тёрн указал на неподвижную Стайни, - ей будет оказана помощь?
- Будет, будет, конечно же будет, - проворчал старик-Призывающий, проделывая руками какие-то пассы. С концов редких волосков на его коже срывались голубые искорки. - Мы поможем ей обрести покой. В истинной смерти, откуда её не вернут даже маги проклятого Некрополиса!
Тёрн только горько усмехнулся. Похоже, прозвучавшие слова откровением для него не стали.
- Неужто доблестные таэнги отринут слово? И зачем тогда было тащить нас сюда, если вы твёрдо решили прикончить и её и и меня?
- Не прикончить, глупый дхусс, - рассмеялся старик. - Вы станете частью наших оберегов, наших сторожевых чар и заклинаний. Мёртвые, вы станете стеречь границу нашего племени, предупреждать о появлении врагов. Ты, неразумный, конечно же, не заметил в листве черепов, прибитых к стволам?
Это наши стражи. Неутомимые, неусыпные, неумолимые! Ничто не ускользнёт от их взора! Ничто! И вы тоже не ускользнули! Чем мы хуже наших соседей, поймавших ту дикую... - он поморщился, махнул рукой и вновь захохотал во всю глотку (надо сказать, весьма и весьма звучно для такого небольшого существа). Он и в самом деле надрывался от смеха, хватался за бока, утирал катящиеся по морщинистым щекам слёзы. Ему было очень весело. Как говорится, обманули дурака. Он тут слова всякие толковал, что-то про честь говорил - кому какое дело! Благо племени - превыше всего. Обмануть чужака - добро, обмануть и отнять жизнь - геройство.
Тёрн не пошевелился, он просто перекинул из руки в руку свой посох и спокойно осведомился у старика:
- И как же именно ты намерен это сделать, достопочтенный?
- Мы не оскверним нашего честного оружия отравной кровью мезкой Гончьей! - напыжившись, провозгласил Призывающий. - Мы раскроем Границу, и покорные слову нашему слуги явятся сюда из мрачной бездны, где пребывают они в ожидании нашего зова!
Толпа вокруг взвыла и взревела в предвкушении. Высокие тонкие голоса таэнгов, наверное, звучали бы смешно, если не принимать во внимание, сколько обитателей деревни собралось вокруг чужаков, и что все малорослые держали в руках оружие.
Тёрн не пошевелился. Стоял, опустив голову, словно ожидая прочесть у себя под ногами начертанные на плотно утоптанной земле загадочные письмена.
Вождь и Провидящая отступили в стороны, давая место Призывающему. Старик резко хлопнул в ладоши над головой, и закружился в быстром танце, состоявшем из быстрых притоптываний и поворотов. Остальные таэнги немедленно принялись отбивать ритм кто на чём горазд, но получилось всё на удивление слаженно.
Десятки голосов затянули песню, дикую, протяжную, нечеловеческую. Мелодия сплеталась с выкриками Призывающего, что уже успел ввести себя в состояние, близкое к помешательству. Тёрн не вмешивался, сперва он просто наблюдал - даже с неким отстранённым интересом, но потом вдруг резко нагнулся к неподвижной Гончей, что-то быстро сделал - его жилистые узловатые пальцы стремительно пробежали по шее и плечам девушки, нажимая одному Тёрну известные точки.
Гончая дёрнулась и застонала, жалобно, отчаянно, словно загнанная лань, окружённая стаей длиннозубов. Тёрн распрямился, и лицо его сейчас, казалось, в единый миг обратилось боевой маской истинного дхусса, маской беспощадной ярости и ничем не сдерживаемой жажды убийства.
Кое-кто из таэнгов даже попятился - кто потрусливее и поосторожнее. Кто посмелее и побесшабашней - крутанули ременные петли пращей. Первые камни просвистели рядом с головой дхусса, один отскочил от костяного "наплечника". Дхусс дёрнулся было, словно собираясь броситься прямо на толпу таэнгов, но удержался. Просто подхватил посох и закрутил его вокруг себя, так, что получилось нечто похожее на ветряную мельницу.
- Стойте! Стойте, доблестные! - завопил вождь. - Помните, мы не оскверним наше славное оружие кровью сих нечестивцев!... Чтобы получился оберег, потребно совсем другое!
Жадные до драки таэнги нехотя опустили пращи с дротиками.
А Призывающий всё метался вокруг столба с черепами, голос его то резал нестерпимым визгом, то падал до рокочущего баса, от которого, казалось, вот-вот рухнет сам тотемный столб. И - роскошное высокое небо над деревней стало быстро заволакивать невесть откуда взявшимися тучами, клубящиеся тёмные потоки рванулись наискось через синеву, точно несущиеся к цели копья. Таэнги восторженно завопили и заверещали.
Тёрн, ни с того ни с сего, присоединился к ним. Никто не мог понять, что именно выкрикивает странный дхусс - этого певучего и мелодичного языка здесь не слыхали уже много-много столетий. Защитник Гончей не пытался броситься на Призывающего, не старался никого ни зарубить, ни хотя бы оглушить своим посохом - он просто стоял и слова, срывавшиеся с его губ, на первый взгляд ничего не меняли и ничему не могли помешать. Призывающий метался и скакал как прежде, и более того...
Пустые чёрные глазницы старых черепов засветились слепящим, режущим светом. Яростная белизна чистого уничтожительного пламени, готового неудержимым потоком устремиться в этот несчастный мир; Тёрн что-то крикнул Призывающему, но даже богатырский голос дхусса не смог перекрыть воя и рёва поднявшегося урагана. Тёрн перестал крутить посохом, замер, прикрывая собой неподвижную Гончую.