Её подтащили к костру, восемь лучших воинов, натужно (но и потешно)
кряхтя, поставили колоду на попа?. Нэисс повисла в путах, хрипя от боли - железные кольца глубоко врезались в запястья.
Ряды таэнгов раздвинулись, мужчины в травяных масках и полном вооружении выступили вперёд, замыкая круг около пленницы. Забили бубны, дикарский резкий ритм сменялся завываниями больших рогов; начался танец, сперва медленный, плавный, контрастирующий с рваными ударами бубнов; но затем он становился все быстрее, вокруг босых ног танцоров взвилась пыль; и ещё быстрее и ещё...
Нэисс глядела на обретшую поистине бешеный темп пляску и молча глотала слёзы.
Но затем в задних рядах таэнгов раздался вдруг пронзительный визг какой-то женщины:
- Дуруум! Дуруум! Ах-катан ас-Дуруум! 3 - В положении Нэисс имелось одно-единственное преимущество - она могла смотреть поверх голов.
На краю поля, где густые колосья дружно поднимали налитые зёрна, из лесного мрака появилась поистине ужасающая фигура. Громадного роста, с широченными плечами, длинным шипастым хвостом, рогами, и покрывавшей всё тело черной блестящей чешуёй.
Чудовище разразилось диким хохотом и от души хлестануло хвостом. Над полем словно прошлась коса, злаки полегли, вбитые в землю.
- Ир! Ир-ра! Дуруум ак-немер! - завопило разом ещё несколько голосов.
Танцоры растерянно остановились. Вождь размахивал руками, очевидно, призывая воинов последовать за ним и прогнать страшилище. Провидящая наседала на старика-Призывающего, резко жестикулируя и чуть не снося собеседнику нос.
Нэисс получила отсрочку.
Чёрный демон разразился ещё более громким и издевательским смехом. И с удвоенной энергией принялся топтать посевы.
Воины сорвались с места, бросились между хижинами, за ними последовали юноши и подростки с луками, дротиками и пращами. О пойманной сидхе все, казалось, забыли. Оно и понятно - прикованной, деваться ей некуда.
Подождёт. Вечер близок, но ночь длинна, благоприятное расположение звёзд ми?нет ещё нескоро.
Призывающий и провидица никуда не побежали. Продолжали горячо спорить на непонятном даже для многоязычной сидхи своём наречии.
Демон дико хохотал и завывал, в свою очередь предавшись какой-то дикой пляске. Он ухитрялся оставлять за собой широченную полосу втоптанных в землю колосьев; и таэнгов это обстоятельство, похоже, крайне раздражало. К демону вполне бесстрашно бежала без малого сотня обитателей деревни, по преимуществу легковооружённых; демон отнюдь не выглядел лёгкой добычей, одна чешуйчатая его броня внушала изрядное уважение. Однако Призывающий до сих пор не сдвинулся с места; и Провидица оставалась возле прикованной Нэисс также.
Но народу на площади возле тотемного столба заметно поубавилось.
А потом из-за крайней хижины, нимало не скрываясь, выступил Тёрн. Дхусс был в одной узкой набедренной повязке; бугры мускулов перекатывались под тёмно-оливковой кожей, воинственно торчали шипы на костяной броне; Тёрн держал наперевес свой посох, но шёл обычным спокойным шагом, не крался, не стелился по земле, как, знала Нэисс, могут делать дхуссы, выслеживая добычу - он просто шёл.
Сидха сама так умела - появиться среди толпы врагов так, словно они твои лучшие друзья. Разумеется, не всегда, но порою, в особых обстоятельствах это может помочь.
Его даже не сразу заметили. Дхусс словно бы сделался меньше ростом, руки истончились, плечи ссутулились, ноги бессильно загребали пыль, боевой посох превратился в простую палку, на которую опирался... нет, уже не дхусс, а древний старик не пойми какой расы, с трясущейся лысой головой, покрытой большими, с пол-ладони, мокнущими язвами, струпьями на щеках и неприкрытых лохмотьями плечах.
Нэисс пришлось собрать все силы, чтобы не завизжать от счастья. Самого простого животного счастья - дхусс пришёл сюда за ней, пришёл, чтобы спасти!
Кто-то из таэнгов наконец заметил пришельца. Удивлённо вытаращился... но вместо того, чтобы замахнуться на чужака копьецом, таэнг истошно заверещал, подпрыгнул в воздух, наверное, выше собственной головы и бросился наутёк, да так быстро, что между домами закрутилась пыль.
- Убур! Убур! Да-ахан су-убур!
- Су-убур! - мигом подхватило ещё несколько голосов.
Покрытый язвами трясущийся старик остановился, с молчаливой мольбой протянул руки к ближайшим таэнгам - однако те, точно так же, как и первый, кинулись в бегство.
Старик повернулся к Призывающему и Провидице. По его морщинистым щекам текли крупные слёзы, смешанные с зеленоватым гноем. Сидхе показалось, что она чувствует запах гниющей заживо плоти.
Призывающий оторопело уставился на пришельца, потом что-то высоко заверещал, и уже собирался было задать стрекача, однако Провидица вовремя ухватила его за край туники.
- Избад! Ди-энно ве избад! - гаркнула она поистине командирским голосом, каким только на поле битвы поворачивать обратно бегущие в панике войска.
- Избад? - Призывающий остановился как вкопанный.
Однако Тёрн уже не мешкал. Теперь дхусс двигался с быстротой и ловкостью остроклыка, ночного убийцы, настолько могущественного и редкого, что встреч с ним избегали даже многочисленные отряды охотников-чародеев Некрополиса.
Конец посоха входит в кольцо, лицо Тёрна - уже не больного старика искажается от напряжения, но железное дерево не выдерживает и оковы с хрустом выдираются из колоды. Четрые коротких, точных движения - и Нэисс оказалась на свободе.
Кольцо таэнгов не успело сомкнуться, как не успел и Призывающий пустить в ход своё искусство. Тёрн и Нэисс в свою очередь пустились наутёк, ничуть не хуже тех же таэнгов, за несколько мгновений до этого улепётывавших от мнимого больного.
Позади остались хижины, вонь хлевов; клацнул зубами прибитый к высокому шесту белый череп неведомого зверя с парой длинных, словно мечи, верхних клыков - но дхусс и сидха были уже далеко.
Конечно, за ними погнались. Но, как и до этого, преследователи быстро отстали. Тягаться в быстроте с Тёрном, Нэисс и Кройоном (который нёс всё ещё слабую Гончую) они, само собой, не могли.