Конечно, тот факт, что здесь нас прежде всего интересует понятие истины для предложений, не исключает возможности последующего расширения сферы применимости этого понятия на другие виды объектов.
3. Значение термина "истинно".
Гораздо более серьезные трудности связаны с проблемой значения (интенсионала) понятия истины.
Как и другие слова нашего повседневного языка, слово "истинно" является многозначным. И мне представляется, что философы, обсуждавшие это понятие, отнюдь не уменьшили его многозначности. В сочинениях и дискуссиях философов мы встречаем множество различных концепций истины и лжи, поэтому следует указать ту концепцию, которая будет базисом нашего анализа.
Мы хотели бы связать наше определение с интуициями, закрепленными в классической аристотелевской концепции истины и выраженными в хорошо известном отрывке из Метафизики Аристотеля:
Сказать, что существующее не существует или что несуществующее существует, значит высказать ложь, сказать же, что существующее существует, а несуществующее не существует, значит высказать истину.
Если воспользоваться современной философской терминологией, то эту концепцию можно было бы выразить известной формулой:
Истинность предложения состоит в его согласии с реальностью (или в соответствии ей).
(Теория истины, опирающаяся на последнюю формулировку, называется "теорией соответствия"(correspondence theory)).
С другой стороны, если бы теперь мы решили расширить распространенное употребление термина "десигнат" и связывать его не только с именами, но также и с предложениями, и если бы под десигнатами предложений мы договорились понимать "положения дел", то упомянутую выше формулу мы могли бы выразить следующей фразой:
Предложение истинно, если оно обозначает существующее положение дел (A sentence is true if it designates an existing state of affairs).[7]
Однако все эти формулировки способны приводить к различным недоразумениям, так как ни одна из них не является достаточно точной и ясной (хотя этот упрек в гораздо меньшей степени относится к первоначальной формулировке Аристотеля). Во всяком случае ни одна из них не может считаться удовлетворительным определением истины. Это вынуждает нас искать более точного выражения наших интуиций.
4. Критерий материальной адекватности искомого определения.[8]
Начнем с конкретного примера. Рассмотрим предложение "снег бел". Мы задаемся вопросом: при каких условиях это предложение истинно или ложно? Представляется очевидным, что если мы опираемся на классическую концепцию истины, то должны сказать, что данное предложение истинно, если снег бел, и ложно, если снег не бел. Таким образом, если определение истины соответствует нашей концепции, то из него должна следовать эквивалентность:
Предложение "снег бел" истинно тогда и только тогда, когда снег бел.
Обращаю внимание на то, что фраза "снег бел" в левой части этой эквивалентности стоит в кавычках, а в правой части ― без кавычек. В правой части стоит само предложение, а в левой части ― имя этого предложения. Используя средневековую логическую терминологию, мы могли бы сказать, что в правой стороне слова "снег бел" употребляются в формальной суппозиции, а в левой стороне ― в материальной суппозиции. Вряд ли нужно объяснять, почему в левой части эквивалентности нам требуется имя предложения, а не само предложение. Во-первых, с точки зрения грамматики нашего языка выражение вида "X истинно" не будет осмысленным предложением, если мы в нем 'X' заменим предложением или чем-то иным, также отличным от имени, ибо субъектом предложения может быть только имя существительное или выражение, выполняющее функции существительного. Во-вторых, фундаментальные соглашения относительно использования любого языка требуют, чтобы в высказывании о каком-либо объекте использовалось имя этого объекта, а не он сам. Следовательно, если мы хотим что-то сказать относительно какого-то предложения, например, что оно истинно, мы должны использовать имя этого предложения, а не само предложение.[9]
К этому можно добавить, что заключение некоторого предложения в кавычки вовсе не является единственным способом образования его имени. Например, предполагая обычный порядок букв в нашем алфавите, мы можем в качестве имени (дескрипции) предложения "снег бел" использовать следующее выражение:
7
Аристотелевскую формулировку см. в:
8
За большую часть замечаний, содержащихся в разделах 4 и 8, я обязан покойному С. Лесьневскому, который развил их в своих неопубликованных лекциях, прочитанных в Варшавском университете (в 1919 г. и позднее). Однако Лесьневский не предвидел возможности строгой разработки теории истины и тем более определения этого понятия, поэтому, указывая на эквивалентности вида (T) как на предпосылки антиномии лжеца, он не видел в них достаточных условий для адекватного употребления (или определения) понятия истины. Также и замечания в разделе 8 относительно вхождения эмпирической посылки в антиномию лжеца и возможности устранения этой посылки не связаны с ним.
9
За более подробным разъяснением различных логических и методологических проблем, затронутых в данной статье, читатель может обратиться к работе: