– Ципойра! – говорю я жене, а руки у меня дрожат и зубы стучат. Знаешь? Нашлись украденные мешки…
Она смотрит на меня как на сумасшедшего.
– Что ты говоришь? Ты знаешь, что говоришь?
– Я говорю тебе, – бог вернул нам наши мешки сторицею да еще с процентами… Наш билет выиграл полную шапку денег!
– Ты это серьезно, Янкев-Иосл, или смеешься надо мной?
– Что значит, – говорю я, – смеюсь? Я это совершенно серьезно. Нас поздравить нужно, мы выиграли деньги!
– Сколько же мы выиграли? – спрашивает она и смотрит мне прямо в глаза, будто хочет сказать: «Пусть только это окажется враньем, получишь ты от меня!»
– К примеру, как ты себе представляешь? Сколько бы ты хотела, чтоб мы выиграли?
– Я знаю? – говорит она. – Несколько сот рублей, наверное?
– А почему бы не несколько тысяч?
– Сколько это – несколько тысяч? Пять? Или шесть? А может быть, и все семь?
– А о большем ты, видно, не мечтаешь?
– Десять тысяч? – спрашивает она.
– Подымай выше!
– Пятнадцать?
– Выше!
– Двадцать? Двадцать пять?
– Еще выше!
– Янкев-Иосл, – говорит она, – скажи, не мучь!
– Ципойра! – говорю я и сжимаю ее руку. – Мы выиграли кучу денег! Целое богатство выиграли! Столько денег ты и во сне никогда не видела!
– Ну, говори же, сколько мы выиграли, не тяни за душу!
– Выиграли мы, – говорю я, – массу, много денег, клад, сумму в семьдесят пять тысяч!
– Хвала тебе, господи! – восклицает она, вскакивает и начинает бегать по комнате и руки ломать. – Благословенно да будет имя твое за то, что ты и на нас оглянулся и осчастливил нас! Спасибо тебе, господи, спасибо! Но ты хорошо посмотрел, Янкев-Иосл, не ошибся, упаси бог? Слава тебе, отец милосердный, слава тебе! Вся семья будет счастлива, друзья порадуются, враги лопнут от зависти! Шутка ли, такие деньги! Не сглазить бы! Сколько ты говоришь, Янкев-Иосл, семьдесят пять тысяч?
– Семьдесят пять тысяч! – отвечаю. – Дай-ка мне, Ципойра, кафтан. Я пойду!
– Куда ты пойдешь?
– Что значит «куда»? К Бирнбауму надо зайти, билет-то ведь у него заложен… А его расписки у меня нет…
Как проговорил я эти слова, жена моя в лице переменилась, схватила меня за обе руки и говорит:
– Янкев-Иосл, ради бога, не спеши. Подумай раньше, что делаешь, куда идешь и как тебе с ним говорить. Не забывай – это семьдесят пять тысяч!
– Рассуждаешь как баба! – сказал я. – А если семьдесят пять тысяч, так что? Мальчик я, что ли?
– Послушай меня! – повторяет она. – Подумай раньше, посоветуйся с добрыми друзьями, не иди прямо, я не пущу тебя!
Коротко и ясно, ведь вы же знаете, – если женщина заупрямится, она, конечно, поставит на своем. Пригласили доброго друга, рассказали всю историю. Он выслушал и говорит, что она, то есть жена моя, права, потому что семьдесят пять тысяч – это не шутки! А между тем билет у другого человека, а расписки у меня нет, деньги – соблазн, мало ли что, а вдруг придет ему в голову недобрая мысль: ведь это же семьдесят пять тысяч!
Понимаете или нет? Ну, что я вам скажу, – они так напугали меня, что я и сам начал бояться и думать бог знает что… Как же поступить? Мы решили: я возьму с собою двести рублей (деньги тут же нашлись, потому что, когда выигрываешь семьдесят пять тысяч, сразу же становишься кредитоспособным) и пойду, но не один, а еще с кем-нибудь, оставлю его за дверью, а сам заведу разговор с моим Бирнбаумом, уплачу ему долг с процентами и выкуплю свой билет. Тут – одно из двух: если он отдаст билет – очень хорошо, а если не отдаст – то будет по крайней мере свидетель… Понимаете или нет? «Однако все это хорошо, – думаю я, – если он еще не знает, что билет выиграл семьдесят пять тысяч. А что делать, если и у него есть газета ион тоже видел, что на этот номер пал выигрыш в семьдесят пять тысяч? А что я сделаю, если он, например, скажет мне, как та женщина с горшком: „Во-первых, я давно уже отдал вам ваш билет; во-вторых, ваш номер совсем не тот, а в-третьих, я у вас никогда никакого билета не брал!“ Понимаете или нет? Разве что бог сотворил чудо и Бирнбаум еще не знает о выигрыше!
– Помни же, Янкев-Иосл, это не мелочь, – ты идешь получить семьдесят пять тысяч! Чтоб никто на твоем лице не заметил ни черточки, ни следа семидесяти пяти тысяч! И что бы с тобой ни случилось, помни, что жизнь дороже, чем семьдесят пять раз по семьдесят пять тысяч!