К а т е р и н а И в а н о в н а. Ну, Оля не в счет. И Клим — не Алеша. А, собственно, чего ты хочешь? Парню двадцать семь лет. Пора. Тебе что, она не нравится?
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Почему? Нравится… Неделя как познакомились, и уже веревки вьет.
К а т е р и н а И в а н о в н а. Ну, какие там веревки? Да из Алешки не очень-то и совьешь.
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Есть в ней что-то, чего я не принимаю.
К а т е р и н а И в а н о в н а (взглянув на часы). Половина второго.
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Ну? Когда так бывало? Что — телефона нет позвонить?
Кутаясь в простыню, появляется заспанный К л и м.
К л и м. Чего не спите?
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Лешки нет.
К л и м. А который час?
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Половина второго.
К л и м (свистит). Метро накрылось. Теперь оттуда никак.
В л а д и м и р И в а н о в и ч (быстро). А где он, ты знаешь?
К л и м (пожимает плечами). Где ж ему быть? (Помолчав.) Родители, идите спать. Все равно когда-то это должно случиться.
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Мог бы позвонить.
К л и м (ирония). О чем?
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Ну, что опаздывает, задерживается.
К л и м (не скрывая насмешки). А… А ты звонил? (Матери.) Чай поставлю?
К а т е р и н а И в а н о в н а. Пожалуй.
Клим выходит.
(Мягко.) Ну, чего ты?
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Сам не знаю… Не нравится она мне.
Возвращается К л и м, усаживается в кресло, старательно подтыкает под себя простыню.
К л и м. Итак, Лешку повело.
В л а д и м и р И в а н о в и ч (нервно). Брось ты!
К л и м. А чего? Нормальная тетка.
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Ну, какая она тебе тетка! Безответственность это, понимаешь! Почему мы должны сидеть ночью и волноваться?
К л и м. А в самом деле — почему?
Пауза.
(Дурачится.) Может, он с наркоманами спутался? (Встал, взял гитару, живописно драпируя нижнюю часть туловища, снова уселся в кресло.)
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Ты что — ошалел? Люди кругом спят.
К л и м. Ничего, я тихонько. (Резко рванув струны, хрипло кричит.)
Владимир Иванович выхватывает у него гитару. Катерина Ивановна смеется.
В л а д и м и р И в а н о в и ч (невольно улыбнулся). Обалдуй! Ну чего ты резвишься?
К л и м. А что мне — плакать, что ли? Ну, заночевал человек.
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Не говори пошлостей!
К л и м. Какая же это пошлость? Человек влюблен.
В л а д и м и р И в а н о в и ч. «Человек, человек»! Речь идет о Лешке!
К л и м. По-моему, отличная бабец. Ну чего ты дергаешься? Нельзя так растворяться в собственных детях.
В л а д и м и р И в а н о в и ч. Я ему растворюсь! Я ему такого растворюсь!..
Звонит телефон. Владимир Иванович торопливо снимает трубку. Высвечивается будка телефона-автомата. В ней А л е ш а и С а ш е н ь к а.
Алло! Алло!
А л е ш а. Папа, это я.
В л а д и м и р И в а н о в и ч (с облегчением). Лешенька… милый! Куда же ты пропал?
К а т е р и н а И в а н о в н а (отбирает трубку). Лешка! Ты свинья!
А л е ш а. Мать, ну зачем?.. Вот тут рядом Саша…
К а т е р и н а И в а н о в н а (мягче). Откуда ты звонишь?
А л е ш а. Из автомата.
С а ш е н ь к а (берет у Алеши трубку). Катерина Ивановна, здравствуйте. Мы возле Биржи. Сейчас будут мосты разводить…
Катерина Ивановна молчит.
А л е ш а (берет у Сашеньки трубку). Мать, мы еще погуляем, все равно домой не попасть.
К а т е р и н а И в а н о в н а. Конечно. Гуляйте… (Кладет трубку.)
Комната притемняется. Свет переходит на Алешу и Сашеньку.
С а ш е н ь к а (насмешливо). Влетело?
А л е ш а. Влетело.
С а ш е н ь к а. Совсем еще мальчишка: боишься папу с мамой.
А л е ш а. А ты не боишься?
С а ш е н ь к а. Нет. Меня все боятся… и любят.