На вопрос князь-кесаря «Како содержиши закон Бахусов и во оном подвизаешься?» — новый папа отвечал: «Восстав поутру, еще в потемках, а иногда и в полночь, испиваю две или три чары. И продолжающееся время препровождаю таким же образом. Когда же придет время обеда, пью по чашке немалой, переменяя разные пития, паче же вином, так как оно — лучшее и любезнейшее Бахусово питие, и им я чрево свое, как бочку добре, наполняю; так что иногда и еду проношу мимо рта из-за дрожания десницы моей и из-за того, что вью до потемнения в очах моих и собственной руки от этого не вижу. И так всегда творю. И учить такому же паству мою обещаю. Мыслящих же по-другому — отвергаю, и отчуждаю от себя, и матерю всех пьяноборцев. А я, как только что говорил, все это буду совершать до скончания моей жизни с помощью отца нашего Бахуса.
В нем же живем, а иногда и с места не движемся, и есть ли мы или нет нас — не ведаем. А я желаю тебе, отцу моему, и всему нашему Собору все это получити. Аминь».
После этого князь-кесарь говорил: «Пьянство Бахусово да будет с тобою, затемневающее, и дрожающее, и валяющее, и безумствующее тебя во все дни жизни твоей!», а новый князь-папа, упав на колени, клал голову, руки и грудь на лежащую перед ним винную бочку и слушал песнь Бахусову. Затем архижрецы облачали его в папский наряд, кропили ему вином лицо, голову, руки и читали молитву: «Во имя всех кабаков, во имя всех табаков, во имя всех водок, во имя всех вин, во имя всех каразинов, во имя всех браг, во имя всех бочек, во имя всех ендов, во имя всех ковшей, во имя всех плошек, во имя всех чарок, во имя всех стаканов, тако же во имя собранных вкупе канарейки, синицы, жаворонка, снегиря, соловья, чайки, сойки, грача, лебедя, ворона, сокола, кречета, орла великого, корабля и кита, носящего их». (Имена птиц носили разномерные сосуды, предназначенные для питья вин.)
И наконец, надев на князь-папу митру, сажали его на трон, а он вкушал из орла вино и подавал кубок всем присутствующим. Так проходили чин избрания и чин поставления, а прочие возлияния по разным поводам мало чем отличались друг от друга.
Новелла 3
Девица Анна Монс
Теперь же вернемся в 1698 год, когда Петр подавил стрелецкий мятеж, а заодно расправился и с опостылевшей Евдокией. Заточение законной супруги в монастырь развязало руки Петру, и он стал серьезно помышлять о женитьбе на Анне Монс. Осенью того же года Петр уехал на кораблестроительные верфи под Воронеж, а за себя в Москве оставил «любезного друга Франца».
По возвращении Петра начались пиры и праздники в честь подавления бунта. Они проходили в новом дворце Лефорта, построенном во время путешествия царя по Европе и по его распоряжению. Это был необычайно роскошный и огромный дворец. Главная часть дворца, с центральным залом высотой более двадцати метров, была обращена в сад. Множество других залов напоминали музей искусств: в них были собраны китайские вазы и коллекции фарфора, батальная живопись и модели кораблей, образцы оружия и доспехов…
Двенадцатого февраля 1699 года необычно пышно и торжественно было отпраздновано новоселье, а еще через десять дней Лефорт заболел горячкой, а точнее, общим заражением крови и 2 марта умер.
Петр сильно горевал, смерть лишила его преданнейшего и любимейшего соратника и друга. Но она же и положила конец двусмысленным отношениям с Анной Монс, которая теперь, кажется, стала полностью принадлежать Петру.
Со смертью Лефорта на дворцовом небосклоне круто поднялось в зенит новое светило — Меншиков. Сохраняя верность и преданность Петру, Александр Данилович держался тех, кто был мил сердцу царя, и он мгновенно отказывался от своих привязанностей, как только таковые менялись у царя. Пока царь любил Анну Монс, Меншиков столь же пылко ее обожал, всячески разжигая их чувства друг к другу.
Если бы не начавшаяся вскоре война со Швецией, то, может быть, Анна Ивановна и стала бы русской царицей, как немного позже случилось это с другой возлюбленной Петра — Мартой Скавронской, вошедшей в историю под именем Екатерины I.
Итак, 19 августа 1700 года Россия объявила войну Швеции, начав самую продолжительную в своей истерии Северную войну, длившуюся двадцать один год. 22 августа Петр отправился на театр военных действий к Нарве. 19 ноября русские войска потерпели там серьезнейшее поражение, но Петр не опустил рук и с еще большей энергией продолжал начатое дело. Тема этой книги не позволяет подробно останавливаться на истории военной или политической, если, по крайней мере, события не связаны с перипетиями личной жизни наших героев. Поэтому и сейчас речь пойдет об одном эпизоде, без которого не случилось бы крутого поворота в отношениях Петра и Анны Монс.