— И ты меня, сестра, прости, коли и я чем тебе досадила.
Когда вскоре же приехал новый царский тесть, то оказалась справедливой пословица, что яблоко недалеко от яблони падает.
При встрече с ранее неизвестными родственниками и он держался свободно и просто, не без волнения, конечно, но и подобострастия никто в нем не заметил, воин и пахарь и во дворце оставался самим собой.
А когда привели Стрешнева в новый дом, для него купленный и обставленный и полный серебряной посуды, и дорогого оружия, и одежды парчовой, и шуб и шапок горлатных, прошел он в спаленный покой и попросил оставить его одного.
Когда все ушли и остался он один, то позвал к себе Каллистрата, и они вынесли кровать, застеленную перинами, и поставили у стены широкую деревянную лавку, застелив ее старым ковром, доставшимся Лукьяну Степановичу в наследство. Потом повесили они на стене сермяжный кафтан, в каком пахал Стрешнев землю в своей вотчине, разместили рядом косу да цеп. Вслед за тем повесил он в углу образ Богородицы, также привезенный с собою, а под ним приколотил маленькую полочку, на которую ставили под образ свечи. И положил на ту полочку молитвенник, тоже доставшийся ему от родителей.
А вслед за тем вышел Стрешнев из спаленного покоя к слугам, спросил перо и чернил. С немалым смущением старый слуга ответил:
— Не гневись, боярин Лукьян Степанович, в избе твоей чернил нет.
— Что за беда, — ответил Стрешнев. — Изба — не приказ, чернил-перьев в ней может и не быть. А все ж раздобудь, принеси.
Слуга сбегал до ближайшего повытья, принес и чернил и перьев. Боярин от него все сие взял и сказал:
— А теперь ступай прочь, живи, где прежде жил, и другим слугам то же самое передай.
С тем и ушел в спаленную палату, оставив при себе одного Каллистрата.
Слуги в недоумении покинули дом, не без страха гадая: за что такая немилость? А немилости не было. Не нужны были челядинцы царскому тестю, он даже и не знал, что ему с ними делать.
Лукьян Степанович подошел к столу, раскрыл молитвенник и на обратной стороне обложки начертал: «Лукьян! Помни, кем ты был!»
Евдокия Лукьяновна и Михаил Федорович любили друг друга всю жизнь.
Они прожили вместе двадцать лет, имели десять детей — семь дочерей и трех сыновей. Из мальчиков дожил до совершеннолетия только один — Алексей — будущий русский царь, а из девочек — трое.
Михаил Федорович и Евдокия Лукьяновна умерли друг за другом — в июле и августе 1645 года. Жена пережила мужа всего на три недели и ушла в иной мир, так и не успев сыграть ни одной свадьбы детям.
Волею судьбы продолжателем рода Романовых стал их сын — Алексей Михайлович. Ко времени смерти родителей ему шел семнадцатый год.
Новелла 2
Алексей Михайлович,
Милославские и Нарышкины
Алексей был третьим ребенком в семье и первым из сыновей. Он родился 19 марта 1629 года и рос крепким, здоровым мальчиком. Научившись чтению, письму, счету, началам богословия и церковной истории, Алексей стал знакомиться с географией, историей России и своей династии, а также и с началами ратного строя.
К двенадцати годам у царевича уже была и маленькая библиотека.
С пяти лет его дядькой — воспитателем — стал ближний боярин Борис Иванович Морозов — сорокачетырехлетний царедворец, сосредоточивший в своих руках многие нити государственного управления. Морозов был просвещенным человеком, не чурался общения с европейцами и даже наряжал своего воспитанника в немецкое платье.
После того как умерли отец и мать Алексея, шестнадцатилетний царь доверился своему дядьке, который сразу же возглавил руководство четырьмя важнейшими приказами.