Стайлз всегда боится расспрашивать про юность Дерека, будь то что-то серьезное или просто какая-то шутка, Стайлз боится ткнуть пальцем куда-нибудь, где никогда не заживает, где кровоточит и где волку всегда больно.
Стайлз лечит Дерека и таких мест-моментов становится меньше, но ни Стайлз, ни сам Дерек еще не знают, все ли кровоточащие воспоминания, которых Дерек старается не касаться, Стайлз сумел по-волчьи зализать своей близостью, нежностью и терпением.
- Прости, - снова вздыхает Стайлз, когда Дерек приподнимается на локтях, сталкивая подушку к изголовью кровати и садясь. - Волче…
- Всё в порядке, детка, - Дерек нежно касается ладонью щеки Стайлза, поглаживая.
Дерек вспоминает человека, о котором грезил в свои семнадцать.
Пожалуй сейчас можно было бы с уверенность сказать, что этого человека нет. Как нет и того мальчишки, что ночами вдыхал запах с украденной футболки, с остервенением вбиваясь в собственный кулак.
- Это был Питер, - криво улыбается Дерек, отводя взгляд в сторону, рассматривая россыпь родинок пониже ключицы. - В семнадцать я дрочил на своего дядю.
Стайлз замирает, слегка приоткрыв рот.
- И в восемнадцать, - Дерек щурится жестко, и Стайлз буквально видит, как альфа старается отгородиться от него. - И в шестнадцать… Вообще, кажется, это началось в четырнадцать.
Стайлз медленно облизывает пересохшие губы, подбирая слова для своего волка, но альфа резко качает головой, стоит Стайлзу набрать в грудь воздух.
- Почему он? - тихо спрашивает Стилински, садясь близко к Дереку, но не касаясь его, так осторожно, будто опасается спугнуть.
Дерек недоверчиво принюхивается, не находя ожидаемых ароматов разочарования или отвращения, даже легкого намека на них не чувствуя в запахе Стайлза. Стайлз пахнет удивлением и привычной сладкой нежностью.
- Я не знаю, почему он, - внезапно хрипло отвечает Дерек через несколько минут. - У нас недостаточно большая разница в возрасте, чтобы я воспринимал его как своего дядю… Тринадцать лет это, конечно, много, но не критично… Тем более Питер всегда был таким…
- Питером, - мягко и понимающе улыбается Стайлз.
- Питером, - кивает Дерек, заглядывая в ласковые глаза цвета горького шоколада. - Детка, я так тебя люблю…
Стайлз вплетает пальцы в волосы Дерека, забираясь к нему на колени, тянет мужчину к себе, обнимая нежно, терпеливо, едва заметными касания губ вычерчивая линию плеча, вдыхая запах кожи.
Дерек никогда не рассказывал обо всем этом никому и никогда не думал что сможет и захочет кому-нибудь рассказывать о своих фантазиях о родном дяде, о своей больной зависимости.
Дерек точно помнил, как это началось.
Началось всё в четырнадцать с сильных, длинных пальцев Питера, с его запястий, насмешливо изогнутых губ и странного ощущения силы, властности, исходившей от молодого волка. В этом Питер не был похож ни на кого из родственников, ни на кого из стаи - он редко вступал в открытое противостояние, редко показывал клыки и когти и контролировал себя просто идеально в любой ситуации, но при этом Дерек чувствовал в нем очень сильного, жесткого хищника.
Дереку нравился его запах - тонкая линия шафрана в теплом сандаловом мареве.
Питер часто не ночевал дома, раздражая сестру и вызывая в племяннике пока еще здоровое любопытство - Дереку хотелось выяснить, где дядя проводит вечера и ночи. Дереку было шестнадцать, он считал себя умным, самостоятельным и прекрасно себя контролирующим волчонком.
На то, чтобы выяснить, какому заведению Питер отдает свое предпочтение в городе, понадобилась пара дней, еще неделя и с трудом добытые фальшивые документы, которым поверил бы только слепой наркоман, понадобились для того, чтобы прошмыгнуть внутрь клуба.
Обилие звуков, запахов и чужих эмоций оглушали, но запах Питера Дерек нашел достаточно быстро, и пошел по следу на второй этаж, по темному коридору с рядом комнат, двери в которых, казалось, были лишь для проформы. Во всяком случае, они явно не закрывались и при желании можно было остаться незамеченным, наблюдая за тем, что происходит в помещении. Питера Дерек нашел в комнате в конце коридора, тихо радуясь тому, что так его будет почти невозможно увидеть тем, кто может выйти в этот самый коридор.
С дядей была девушка - молоденькая блондинка с гладкой кожей, запахом флёр д’оранжа, небольшой упругой грудью и округлой задницей. Девушка стояла перед Питером на коленях, совершенно обнаженная, на холодном дощатом полу, с заведенными за спину, перевитыми тяжелой металлической цепью запястьями. Питер не отрываясь смотрел на её лицо, на её приоткрытые губы, надавливая ладонью на её макушку, заставляя просесть так, что девочка почти касалась промежностью пола.
На возбужденный член Питера Дерек смотрел с не меньшим интересом, чем на покорную девушку. Красивый, толстый, рельефный член, Дерек отчетливо помнил, как поймал себя на том, что облизывает губы, рассматривая напряженную плоть, сосредотачиваясь взглядом на сочащейся смазкой головке.
Но даже общая эстетика происходящего, слабо сравнимая с эстетикой любого виденного Дереком порно, не впечатлила Дерека так сильно, как тот момент, когда Питер, властно, жестко, но без грубости или желания причинить настоящую, неконтролируемую боль, сгреб девушку за волосы, в одно глубокое сильное движение насаживая её горлом на свой член.
Блондинка задыхалась, хрипела, извивалась, пытаясь отстраниться, чтобы глотнуть воздуха, но Питер её не отпускал, держал крепко, мерно двигая бедрами, вбиваясь в подставленный рот до тех пор, пока девушка не расслабилась, почти обмякая в его руках.
Дерек во все глаза наблюдал за тем, как Питер вжимал её лицом в свой пах, заставляя заглатывать член до основания, затем оттаскивал за волосы, сильно, звонко бил по щеке или распухшим губам и снова натягивал девочку на свой член.
Дерек хорошо умел различать запахи, по большей части поэтому он и замер, теряясь в противоречивых ощущениях - внешне похожая на изнасилование картина не складывалась в голове цельным образом, потому что запах исходящий от обоих состоял из чистой похоти, удовольствия и желания большего.
Дерек специально сосредотачивается на девушке в тот момент, когда она всхлипывает, получив очередной шлепок по губам.
Чистый концентрированный восторг и вожделение оглушают, затмевают все остальные звуки и остальные желания и, наверное, именно в этот момент в Дереке что-то трескается, что-то в механизмах в его голове идет неправильно, неправильно срабатывает и неправильно реагирует.
Дерек с коротким всхлипом кончает, когда Питер, спустив девушке на лицо, доводит её, распластанную на полу, до оргазма пальцами. При этом Хейл выглядит совершенно отстраненным и спокойным, но довольным, а от блондинки пахнет такой безумной благодарностью, что Дерек буквально чувствует её желание целовать Питеру пальцы.
Потом было еще много эпизодов, из которых выстраивалась ненормальная привязанность. Подглядывание в клубе, самый настоящий фетиш на вещи Питера, особенно на его рубашки - Дерек просто с ума сходил от его рубашек, а однажды в кармане одной из них нашел небольшую фотографию: красивый, в меру рельефный юноша, руки связаны плотной, толстой веревкой, по телу вьется узор переплетений из веревки потоньше, вдавливаясь в кожу, оставляя следы. Дерек долго смотрел на витую белую веревку, стягивающую мошонку парня, а еще на алые следы на его плечах.
Дереку понадобилось время, чтобы понять, что это следы от ударов плетью.
Фотографию, как и рубашку, Дереку пришлось вернуть на место, но, на самом деле, надежды на то, что Питер ничего не заметил, попросту не было.
Дереку тогда было почти плевать. Дерек тогда готов был пойти и предложить себя Питеру - но, на самом деле, готов он, конечно не был, да и Питер держал дистанцию, не подпуская племянника к себе.
Властный, уверенный в себе, спокойный. Насмешливый, надменный.