Вспоминая о своей невинности я прихожу в отчаяние, что не могу дать должное воспитание своим детям, оставшимся без средств. Они слышат только невинные стоны и мучения престарелого отца своего, стоящего на последней ступени жизни и оставшагося невинно в невозможности дать им ход к воспитанию. Но что-бы дети не могли невольно впасть в гибельныя для них страдания я 25 лет по увольнении от службы до последней возможности посредством своих трудов пропитывал свое семейство заключающееся в семи душах. Теперь же я впал в совершенную старость, силы физическия изчезли безвозвратно, так что дальше я не в состоянии добывать пропитание для своего семейства. Притом-же во время моей службы в 1846 году на восточном берегу Чернаго моря смотрителем Вельяминовскаго провиантскаго магазина у меня от болезни совсем выпал правый глаз и я совершенно лишен зрения. С таким упадком духа все надежды миновались для меня к добыче куска хлеба и потому участь моя с большим семейством на 81 году от рождения моего по невинности невыразимо мучительна. Чрез такия страдания скорбь в душе глубоко отзывается и даже неблаготворно отзывается и на деяниях моих.
При 42-х летней моей добросовестной и не запятненной службе, бывшей при интересных должностях, я ничего не мог себе приобрести и считаю себя невинным против совести своей в объясненном страдании. Я без ропоту переношу все взведенное на меня. Страшусь и не смею мыслить чтобы утверждение конфирмации было выше наказания, определеннаго законом за подлоги по службе, но ход дела поднесеннаго Главнокомандовавшему Кавказскою армиею бывшим полевым Аудиториатом доложен превратно вопреки законов и фактов, с отстранением вышеобъясненнаго Всемилостивейшаго Манифеста и приговора военно-судной коммисии объявленной мне в сентенции с подпискою, освободившаго меня от личной ответственности и с заключением возврата мне всех удержанных денег из получавшагося мною от казны содержания и с производством таковаго впредь полностью.
Подсудимые: писарь Мякотников после неоднократнаго моего требования от него провиантской книги для засвидетельствования, вскоре застрелился, подпоручик Зайцев в бытность котораго началось первое требование провианта по подложным документам, будучи обличен военно-судной коммисиею в злоупотреблении по нескольким делам, находясь под судом умер. Подпоручик Васильев, виновный по вышеобъясненному делу и вахтер Трофимов после конфермации хотя и были преданы суду, но за смертию их суд не состоялся. Коллежский Ассесор Росляков /разжалованный/ в бытность которого два года требовался фальшиво провиант поощрен тем что ему уже после конфермации сложили из начета по этому делу значительную сумму денег, после чего он тоже умер. Я же находясь смотрителем Лабинскаго магазина два месяца и 23 дня за 42-х летнюю безпорочную службу невинно страдаю с большим семейством 25 лет по увольнении меня из службы.
Преклоняясь к стопам Вашего Императорскаго Величества приемлю смелость всеподданнейше просить Вас Августейший Монарх взгляните с высоты Самодержавнаго трона Вашего на мою горькую участь; Положите конец моим страданиям и осчастливте Государь повелением в ознаменование радостнаго для всей России бракосочетания Вашего Императорскаго Величества и драгоценнейшей Государыни Императрицы Александры Федоровны возвратить мне права присужденныя военно-судной коммисией или выдать мне пенсию со дня увольнения меня из службы с 9 декабря 1869 года по 26-е марта 1881 года из получаемаго мною оклада 14 р. 1 У\ к., так как в Высочайшем повелении состоявшемся 26 марта 1881 года неупомянуто с какого именно времени должна мне производиться пенсия, а только дано право получать ту пенсию, которую я получал-бы если бы не был оштрафован; не оштрафованные же лица получают пенсию со дня увольнения их от службы. Буде-же и сего недостоин я, то повелите выдать мне хотя какое ни наесть Милостивое Царское вспомоществование для пропитания семейства.
Уповая на милосердие Вашего Императорскаго Величества я с семейством приношу Господу Богу теплую мольбу о благоденствии драгоценной для всей России долгой жизни Вашей и Государыни Императрицы.
Находясь 25 лет вне службы я все это время не подвергался никаким проступкам, вел и веду себя честно; мое поведение, бедное состояние и образ жизни известны канцелярии прошений на Высочайшее имя приносимых из сведений, которыя были доставлены вследствие предписания оной от 17 апреля 1893 года за № 13267 последовавшаго к Начальнику Кубанской Области 8 декабря 1894 года.