Русские люди, первопроходцы и первопоселенцы российской Сибири, попадали в неё разными путями. В общероссийском масштабе этот процесс начался более четырёхсот лет назад, когда казачьи отряды Ермака и вслед за ними царские стрелецкие сотни покоряли этот край, даже тогда совсем не такой безлюдный, как кажется. В 1555 году правитель Сибирского ханства Едигер признал зависимость от Русского царства, однако обещанную дань платить в полном объёме не торопился. А вскоре потомок Чингиз-хана Кучум захватил власть, казнил Едигера и не только прекратил платить ясак[173], но и посылал своих воинов в походы вплоть до Перми, где они не на шутку потревожили владения купцов Строгановых. Те не замедлили отреагировать на угрозу себе и государству в целом и пригласили на защиту казачьи отряды под руководством выходца то ли с Волги, то ли с Дона, то ли с реки Чусовой[174] Ермака Тимофеевича с сотоварищами Иваном Кольцо, Никитой Паном, Богданом Брязгой. Ермак не ограничился укреплением русских поселений, но сам с дружиной из 500-800 человек в 1581 году отправился за Урал, во владения Кучума. Такие набеги были в обычае казаков - обычно они и не ставили никого об этом в известность, действуя по собственной инициативе. Так было и сейчас. Но именно с этого похода принято начинать историю освоения русскими Сибири. После нескольких сражений Кучум, вероятно, горько пожалел, что отправил лучших своих воинов в набег на Пермь - он был разбит, и Ермак занял «столицу» его ханства, Кашлык. Только после этого казаки известили о своих подвигах царя Ивана Грозного.
Стычки и сражения с местным татарским населением продолжались с переменным успехом. Товарищи Ермака погибали в них один за другим, а в 1585 году и его самого настиг трагический конец. Но присоединение Сибири уже ничто не могло остановить - на помощь оставшимся там казакам были посланы и другие «служилые люди», то есть войска Русского царства: стрельцы, казаки пешие и конные, казаки Литовского списка[175] и Черкасской сотни[176], позже - драгуны и рейтары[177].
Вслед за казаками и стрельцами потянулись крестьяне, кто добровольно, уповая на обилие земли, кто - по воле помещика или суда. Православная Церковь приложила немало усилий, чтобы поддержать неуклонное продвижение на Восток крещением местных народов. По трактам, по берегам рек возникали укреплённые поселения, от них тянулись новые нити - к деревням-станам (станцам). Не была исключением и огромная территория Западной Сибири. Плодородные земли нынешнего Саргатского района Омской области долго оставались «дикими», то есть свободными от хозяйственного освоения людьми, будь то коренное население или «пришлые». Хотя стоит заметить, что в XV веке в русских летописях местоположение «Сибирской земли» довольно чётко характеризуется именно районом по нижнему течению Тобола и среднему течению Иртыша. Изумительная природа этого края с её ковыльными равнинами, рощами вековых берёз, островками хвойного бора, множеством озёр, обширными лугами, конечно же, будила надежды у крестьян, желающих поселиться на новых землях и обрести наконец-то крепкое хозяйство. Но вечная красота таила и постоянную опасность. Прежде всего, сохранялась угроза нападения кочевых народов, особенно тех, кто ещё формально не признал владычества России. После основания Тобольска (1587) под его административную власть попали земли вверх по Иртышу, населённые в том числе аялынскими[178] татарами, чьи немногочисленные юрты располагались по реке Таре. Они приходили к озёрам и урочищам края на охоту и рыбную ловлю. Оседлых татарских селений в ту пору в нынешнем Саргатском районе практически не было, пашен тоже, и непосредственного вытеснения русскими коренного населения не произошло - невозделанной земли в Западной Сибири было достаточно.
Одними из самых первых, а по сибирским представлениям, древних тарских казачьих родов являются Зубовы, Красноусовы, Урлаповы - предки С. А. и Е. А. Никифоровых по материнской линии. Начать стоит с рода Красноусовых, поскольку с наибольшей вероятностью именно его представители пришли в Сибирь с отрядами Ермака или сразу после них, то есть были в рядах самых первых русских воинов и землепашцев этого края. Фамилия Красноусов явно образована от прозвища Красноус, то есть «красный ус». Можно предположить, что Красноусом прозвали человека с рыжими усами. Однако на Руси у слова «красный» было ещё значение «красивый». Красным могли прозвать и румяного человека. Существовало ещё одно, диалектное значение этого слова - «беспечный». Таким образом, прозвище, в состав которого входило слово «красный», могло указывать как на внешность, так и на характер человека. Красноус со временем получил фамилию Красноусов. По устным преданиям, все сибирские Красноусовы - из так называемых челдонов[179]. Их предки пришли «в челнах с Дона», то есть в отрядах Ермака. Но эта версия оспаривается исследователями[180] и принимается за народную легенду, хотя если сам Ермак происходил с Дона, оттуда же должны были быть и большинство его товарищей.
173
Ясак - натуральный налог с коренных народов Сибири после её присоединения к Российскому государству, взимался в основном пушниной.
174
Версий происхождения Ермака Тимофеевича существует великое множество, но ни одна из них не подтверждена документально.
175
Казаки «Литовского списка» в основном происходили из обедневшей польско-литовской шляхты с земель Великого княжества Литовского, возможно, и из белорусов. В российском войске они оказывались, попадая в плен, например, во время Ливонской войны (1558-1583) или нанимаясь на русскую службу.
176
«Черкасами» называли бывших украинских казаков. Сформированный в 1635 году в Нижнем Новгороде для отправки на Тару отряд «литвы» и «черкас» долгое время неофициально именовался «райтарская рота», во главе которой стоял не голова или атаман, а ротмистр, хотя черкасская сотня выделялась в отдельный список. См. Раев Д. В., Резун Д. Я. О посылке иноземцев в Сибирь в 1635 году // Сибирский плавильный котёл: социально-демографические процессы в Северной Азии XVI - начала XX века. Новосибирск. 2004. С. 16.
179
Об этом говорил сын Петра Михайловича Зубова Александр Петрович, дядя С. А. и Е. А. Никифоровых.
180
Кудашова Л. Ю. Фамильный состав Тарского Прииртышья в XVIII - первой половине XIX веков // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: сб. науч. тр.: в 3 ч. Омск. 2012. Ч. II. - С. 99-103.