К 1782 году семья Николая и Агафьи Моисеевых уже насчитывала трёх детей: двух старших девочек и сына Евдокима [1684] (род. 31.07.1776)[214]. Ещё двое детей, Иван[1679] и Федосья[1680], умерли в младенчестве[215], что было по тем временам скорее обыденностью, чем исключением. В это время, по ревизии 1782 года, в Баженовой проживало 404 мужских и 386 женских «душ».
Само название деревни, по легенде, произошло от фамилии некоего охотника-рыбака Баженова, поселившегося в этих местах давным-давно. Старожилы рассказывали, будто этот Баженов промышлял рыбной ловлей, жил в землянке, вырытой на крутом склоне Галкиной горы[216]. По другим источникам, первого жителя этих мест звали Прокопий Баженов, который некогда на высоком южном берегу озера построил добротное охотничье зимовье. Так это или нет, но, по мнению исследовательницы демографических процессов в Сибири Н. В. Кабаковой, среди жителей Баженовой изначально преобладали ссыльные крестьяне[217], что подтверждает история рода Моисеевых. В прилегающих к озеру лесах водились лоси, косули, зайцы, лисы, волки, барсуки, из пернатых - тетерева, куропатки, рябчики и др. В озере было полно рыбы - жёлтого карася. Вскоре на берегу, услышав про охотничье и рыбное изобилие, обосновались и другие люди, но уже на постоянное проживание. И через два года было зарегистрировано селение с названием Баженово (Баженова), а озеро стало именоваться Жилым[218]. Рыболовством баженовцы активно занимались и дальше. Воду для питья тоже поначалу брали из озёр Жилого и Истюшкина.
За прошедшие до 1782 года 18 лет с начала истории деревни Баженовой произошли большие изменения как в Западной Сибири в целом, так и на территории нынешнего Саргатского района. Почти одновременно с образованием Баженовой недалеко от неё возникли ещё 2 поселения: Нагибино и Посельско-Сар гатское. Затем появились деревни Аксеново, Интенис, Карманово, Индеры и другие. В 1817 году в районе было уже 22 селения, а в них 2910 душ[219]. Ссыльные посельщики, «старожильные» крестьяне-переселенцы, переехавшие из других деревень и сёл, немало потрудились, чтобы освоить и распахать некогда дикие места, потеснить лес и раскорчевать участки пашен. Надо сказать, основатели деревень выбирали хорошие места для поселения, строили крепкие жилища, укрывающие от суровых зим, поднимали хозяйство и даже находили время для украшения своих домов. Среди таких трудолюбивых баженовских крестьян была и большая семья Николая Моисеева. Особо зажиточными Моисеевы, пожалуй, никогда не стали - уж очень много в каждом поколении рождалось детей, но все они неустанно занимались крестьянским делом, плели свою семейную историю и историю своего рода.
В описаниях хлебопашества в Тарском уезде 1790 и 1803 годов землемер Василий Филимонов не только дал подробное описание повседневных забот поселенцев, но не скрыл и своего восхищения крестьянками: «Пашут землю сохами на лошадях по два раза, а боронят боронами с железными и деревянными зубьями. Пашут на три поля, которые называются озимое, яровое и паровое, <...> Пашут некоторые семьи от 5-ти, а другие и до 25-ти десятин, <...> Лошадей имеют от 5-ти и до 30 и более, рогатого скота от 5 до 25, овец от 5 до 40, свиней от 5 до 15. Женщины так же недурны, упражняются в летнее время вообще с мужчинами на жатве хлеба и в уборке оного с поля, а также и сено приготовляют, упражняются в сажании и собрании огородных овощей»[220].
Обустраивались крестьяне основательно и надолго. Поколениями жили в одном селе, роднясь друг с другом. Свой дом, своё хозяйство, достаток - таков был простой и ясный идеал, к которому стремились все. «Первоначально строили небольшие курные избушки, потом возводили вошедшие в обычай двух- или трёхкамерные дома. На другой стороне уличной линии - амбар. Между домом и амбаром ворота и заплоты. В глубине усадьбы - сараи, хлева, завозня, пригоны для содержания скота, сенник и другие подсобные помещения»[221]. В избе особое место занимала глинобитная русская печь-кормилица.
Одежда строго делилась на повседневную и нарядную, у большинства крестьян была неброской, но удобной и тёплой. Хотя, конечно, были и в их среде доморощенные щёголи и щеголихи, подчёркивавшие так свой достаток: «Которые побогаче, те носят в праздник зипуны из иностранных сукон, а скудные из серого и чёрного сукна домотканных, а в будни все вообще сермяжные из ниток и шерсти домотканные. Зимой носят овчинные шубы такова ж покроя, праздничные крытые лаковыми ж сукнами и опушены бобром сибирским или выдрою, а в будни вообще ходят в овчинных нагольных шубах, подпоясываются в праздники зажиточные шёлковыми разноцветными кушаками, а в будни все вообще домотканными шерстяными пёстрыми кушаками. <...> Женщины, кои побогаче, носят сарафаны гранитуровые и тафтяные, с шёлковыми на переде кружевами и до подолу пуговицами серебряными и маржанными, а которые помоложе, носят ис тех же материй шушуны и юбки, а скудные в китайчатых кумачовых и вахтовых. В будни же вообще в сарафанах холщовых, крашенных дубом и сандалом...»[222] Учитывая, что почти весь такой гардероб изготавливался «на дому», у крестьянских женщин и девушек явно не было времени сидеть без дела, да и у мужчин-обувщиков работы хватало.
217
Кабакова Н. В. Формирование населения южных уездов Тобольской губернии в конце XVIII - первой половине XIX в. С. 100.
218
Прокопьев П. Об истории возникновения села Баженово // К новым рубежам (Саргатское). 1998. 5 августа.