Семьи крестьян были многодетными как правило, а не в исключение. И хотя уже отмечалась очень высокая детская и младенческая смертность, всё же прирост населения был стабилен. Н. В. Кабакова пишет: «... число рождённых постоянно превосходило число умерших. На протяжении всей второй четверти XIX в. нам не встретилось ни одного случая «естественной убыли» населения на территории южных округов Тобольской губернии»[263].
Чем же питались баженовские и черноозёрские крестьяне второй половины XIX века? Русский учёный П. П. Семёнов-Тян-Шанский, неоднократно проезжавший через сёла Прииртышья в середине XIX века, писал: «Пища крестьян была необыкновенно обильна. В самых простых крестьянских избах я находил за обедом три или четыре кушанья. Мясная пища, состоявшая из говядины и телятины, домашней птицы и дичи, а также рыбы, входила в будничный стол. К этому присоединялись пшеничный и ржаной хлеб, пельмени - любимое блюдо сибиряков, овощи и молочные продукты, последние - в неограниченном количестве»[264]. Краевед М. И. Саньков отмечает, что, конечно, беднота перебивалась с хлеба на квас, но таких было немного. Земля постоянно давала хорошие урожаи, несмотря на суровые зимы, и только засуха могла погубить надежды крестьян. В нормальные годы урожаи в сам-10, сам-12 были обычным явлением. Денег в крестьянском хозяйстве всегда не хватало, но именно поэтому их фактически натуральное хозяйство давало всё необходимое для пропитания. Обильной, сытной еды требовали и тяжёлая работа, и природные условия Сибири. В результате формировался особый генофонд местных старожилов.
Все опрошенные Саньковым старожилы вспоминали о всевозможных кушаньях, выходивших из русской печи стараниями матерей и бабушек: о густом, коричневом топлёном молоке, сладких парёнках из тыквы, свёклы, моркови и студне. Без мяса люди не оставались, хотя не все и не каждый день. Летом ели солонину, мясо, высушенное на чердачном сквозняке. Да и мелкая живность без счёта бегала по двору. В посты на стол подавали рыбу. В погребах и амбарах круглый год не переводились солёные грибы, капуста, огурцы - и всё это стояло в кадках, а не вёдрах. Маленькие ребятишки гурьбой ходили собирать дары леса: «польской» лук и чеснок, пучки, язычки, саранки. А ещё детвора не обходила стороной птичьи гнёзда, добывала на озере водяные бобы, вытаскивала из ила белые сладкие корни. Сейчас мало кто знает, что это за «лакомства». Воду в Баженове из Жилого озера давно уже брали только на хозяйственные нужды, для питья и приготовления пищи её доставали из колодцев (раньше они были только на западной части села). Баженовцы, жившие от церкви до больницы, за водой ездили на Заднее озеро[265], там она была чистая и вкусная, в ней хорошо заваривался чай.
В селе работало министерское училище для мальчиков - в отдельном здании на высоком кирпичном фундаменте с железной крышей. А 1 декабря 1888 года в Баженове открыли церковно-приходскую школу и для девочек с четырёхлетним сроком обучения. Она располагалась в отдельном доме и содержалась на средства попечителей. Но первую в истории села рождественскую ёлку для детей в 1894 году устроили не в школе, а в более просторном здании больницы. Баженовскую сельскую больницу построили в 1894 году, 28 декабря она была освящена и торжественно открыта. На решение о постройке больницы, по-видимому, немало повлияла эпидемия холеры 1892 года, которая подкосила баженовцев так, что пришлось возле села открыть особое кладбище - холерные могильники. Крестьяне собрали на строительство больницы целых 5000 рублей после того, как их удалось убедить, что волостная больница избавит крестьянские общества (20 селений с 10000 чел.) от сбора на лечение своих несостоятельных членов. При этом каждый теперь мог получить бесплатный совет врача и лекарства. Баженовская больница была единственной сельской больницей в обширном Тюкалинском округе, и молебен по случаю её освящения прошёл очень празднично[266].
К 1893 году село насчитывало 425 крестьянских дворов, в которых проживал 2991 человек (1472 мужчины и 1519 женщин)[267]. Баженово уже считалось одним из богатейших западносибирских сёл, хотя степень расслоения селян увеличивалась. По данным губернского агронома, в Баженове 10 богачей имели по 50 голов скота и более, 170 домохозяев (40%) имели по 10 голов и более. В то же время 100 дворов (23%) не имели вообще скота или содержали по 1-2 головы, обеспечивая свою жизнь работой в богатых хозяйствах[268].
263
Кабакова Н. В. Формирование населения южных уездов Тобольской губернии в конце XVIII - первой половине XIX в. С. 109.
267
Волости и населённые места 1893 года, вып. 10. Тобольская губерния. Санкт-Петербург. 1894. С. 85.
268
Мороз А. А. Омское Прииртышье и «Саргатское притяжение» // Забытые страницы былого: исторические документальные очерки об элитном корпусе землевладельцев, аграрном представительстве Омского Прииртышья XIX - XX веков. Омск. 2010. С. 144.