П. И. Прокопьев в своей книге детально описывает солнечный мартовский день, когда состоялось собрание по вступлению в колхоз «Организатор» в селе Баженово. После бурного собрания и ответов на вопросы в этот день в колхоз было записано более ста человек, среди них был родственник Ефросиньи Зубовой Михаил Моисеев, будущий председатель колхоза в 1930-е годы[298]. В Черноозерье события разворачивались по тому же сценарию: собрание - запись - обобществление имущества - репрессии. В Архиве Управления ФСБ по Омской области сохранилась в ряду тысяч других тоненькая папка уголовного дела № 1017 по обвинению Фёдорова Е. И., Зубова П. М., Горбунова П. С., Никитина И. Д., Комарова В. И. в «антисоветской агитации». Всего несколько рукописных документов, касающихся ареста, единственного допроса, обвинения и приговора Петру Михайловичу потрясают как свидетельства того страшного времени. После постановления о задержании, протокола обыска хозяйства Зубовых и постановления о предъявлении обвинения следуют протокол допроса, постановление об избрании меры пресечения, справка о лишении избирательных прав и - выписка из протокола № 128 заседания «суда», Особой Тройки ГПУ, от 19 апреля 1930 года. И это всё.
14 февраля 1930 года оперуполномоченный ОГПУ[299], «рассмотрев материал о контрреволюционной группировке», то есть донос, и, «принимая во внимание, что добытыми материалами в контрреволюционной деятельности на селе в достаточной степени изобличаются» указанные крестьяне, в том числе Пётр Зубов, постановил их «подвергнуть немедленному задержанию»[300]. Далее в протоколе обыска от того же дня чёрным по белому записано: «Ничего предосудительного не обнаружено»[301]. Тем не менее, дом, амбары и скот были конфискованы, вернее, «обобществлены» в колхозе. Той же датой, 14 февраля, датировано постановление о предъявлении обвинения в организации «контрреволюционной группировки» и «агитации, направленной к срыву мероприятий соввласти и экономическому подрыву страны»[302] всем задержанным. Под ним значится собственноручная подпись Петра Зубова. И 14-го же февраля, в тот же день (!) был проведён единственный допрос беспартийного хлебопашца с низшим образованием, ранее не судимого П. М. Зубова. Рукой работника ОГПУ в нём записано буквально следующее (орфография и пунктуация подлинника сохранены): «Я Зубов живу все время сдесь и занимаюсь крестьянством: до войны 1914 года было хозяйство: дом, коров до 7, лошадей 4, посева было до 8 десятин. В 1929 году было: дом, 2 р. [рабочих] лошади, коров 7, машина-жнейка, посева 6 десятин. Имел батрака, за что и лешён права голоса. Виновным себя в контрреволюционной деятельности не признаю и поясняю, что агитацией среди крестьян против соввласти никогда не занимался, против соввласти и ее мероприятий не агитировал, против хлебозаготовок тоже не выступал и неговорил, что соввласть дерёт с нас шкуру и что против её нужно действовать, против коллективизации так-же не агитировал и никогда атдельным работникам проводимым в жизнь мероприятия соввласти - не угрожал и вообще ни каких выпадов против соввласти не учинял. На собрании я только говорил, что я сам не могу быть в коллективе, т. к. больной. Больше добавить ничего немогу, к сему и подписуюсь» - и несколько неровных букв: Зубов П.[303]
Сразу после этого протокола следует постановление об избрании меры пресечения от 14-го же февраля - содержание под стражей, так как уже перешедший в статус обвиняемого П. М. Зубов «является лицом социально опасным»[304]. Более со стороны «соввласти» не последовало никаких действий вплоть до короткой выписки из протокола № 128 заседания Особой Тройки ГПУ, от 19 апреля 1930 года о решении дела № 6932 в отношении обвинения Зубова Петра Михайловича и др. по статье 58-10 УК: «...заключить в концлагерь сроком на ПЯТЬ лет каждого, считая с 14/II-30 г., имущество конфисковать»[305]. Семья с детьми осталась без кормильца, без скотины, без земли, единственным источником полуголодного существования стала работа в колхозе за трудодни.
299
ОГПУ при СНК СССР - Объединённое государственное политическое управление при Совете народных комиссаров СССР, образовано в 1923 году.