— Я думаю, что зеленкой тебе нос не мешало бы намазать, вон он какой картошкой раздулся, кровь, наверное, из носа шла. А кроме носа еще и ссадины на руках намазать бы неплохо, а уж попку твою крепкую тем более. Тебе удалось отмыть художества этого налетчика?
— Не совсем. Плохо фломастер смывается, к сожалению.
Спустя несколько минут и выпив еще по паре рюмок самого обожаемого на Руси напитка, Эвелина повернулась на кровати лицом к Геннадию и совершенно другим, спокойным и привычно-будничным голосом, абсолютно лишенным прежней романтики, вдруг проговорила:
— Ты ведь знаешь, Гена, что Алла твоя последнее время совсем голову потеряла из-за поисков вашей семейной иконы? Всего она мне, конечно, как ты догадываешься, не рассказывала, но говорила не раз, что именно она ее найдет, что добралась почти до самой цели. И еще о том, что когда найдет ее, то еще подумает, отдавать ли вам ее или нет. Очень хотела всем вам нос утереть. Родственников же твоих, сам знаешь, она ведь не очень-то любила, особенно сестру Ольгу. Она мне часто, кстати, о вас двоих рассказывала. Была уверена, например, что ты ее, что бы она ни выкинула по отношению к твоей семье, все равно, никогда не бросишь. Причем только из-за секса, как она считала. Говорила, что тебе безумно нравится секс с ней. Ты же ее лучше меня, конечно, знаешь, вернее — знал. Знал, конечно, и то, что мужики ее тоже только назло тебе, в отместку можно сказать, интересовали. А в самое последнее время она активно с Серегой-Албанцем любовь крутила, знаешь почему? Как мне, например, она не раз за последние дни говорила, потому что без Албанца ей к Вогезу покойному было не подступиться. Хитер, говорила, он уж очень. А Серегу она, как ей казалось, таким нехитрым способом к рукам прибрать надеялась. Считала, что тот поможет ей икону получить без особых осложнений. Вот так-то. Да видно, не рассчитала что-то впервые в своей жизни. А я думаю, Серега-то не так прост оказался, как Алла думала. Он тоже в свою собственную игру, конечно, играл. А ты, Гена, молодец. Боец настоящий. Как юноша все равно. Не зря она так тебя превозносила.
Сон как рукой сняло. Геннадий встал с кровати, нервно закурил. А потом стал голым расхаживать из одного конца комнаты в другой, закуривая одну за другой сигареты «Мальборо» из пачки на столе.
— Эвелина, не таись, скажи мне прямо, что ты конкретно знаешь?
— А я и не скрываю ничего, просто меня еще никто пока не спрашивал об этом. Так вот знай, что после убийства Вогеза в «Кольце» его ребята и дружбаны, которые у нас раньше паслись, в фитнес больше почти не заходили. Ветер для них совсем в другую сторону подул. Албанец же, как Алла мне говорила, все время хотел место покойного Деда занять. Да все не так просто оказалось для него. Знаю только, что именно он наводку Алле на местонахождение иконы вашей семейной дал. Я бы об этом, конечно, никогда и не узнала. Но я случайно совершенно услышала один интересный разговор. — Эвелина тут вдруг замялась, встала с постели, осторожно босиком прошлась по комнате, зажгла свет и подошла к столу, поцеловав в спину стоящего возле него с сигаретой во рту Геннадия. Потом сама налила себе маленькую хрустальную рюмку «Белого золота», съела очищенную заранее мандаринку и тоже закурила сигарету.
— Признаюсь тебе, Гена, — вдруг выпалила она, глядя прямо ему в глаза, — я подслушала однажды обрывок разговора Аллы с Серегой в нашем клубе вскоре после смерти Вогеза в «Кольце». Серега тогда напуган очень был. Матерился безбожно всю дорогу. Я его, честно, таким никогда даже и не видела. И я запомнила тогда очень хорошо, хотя и не совсем поняла его слова о том, что якобы Вогезу незадолго до его убийства было видение. Как говорил Серега, Вогез решил икону Спасителя — она у него в особняке на Рублевке находилась — почему-то перепрятать. И вдруг, как он якобы сам рассказывал, увидел он вспышку ярко-золотистого цвета и ощутил движение воздушной волны, сопровождавшейся тихим шелестом и каким-то неведомым ему благовонным запахом. А потом — ему был голос свыше: «Недолго тебе жить осталось на земле. Знай это!» После этого икона пропала, как сказал Серега Алле, а совсем вскоре и Вогеза расстреляли. Если Алла поможет, то вместе они могут эту икону найти и получить. «Трудностей не будет», — сказал Серега. Больше, Гена, я ничего не услышала.
— А что случилось, застукали, что ли? — саркастически улыбаясь, спросил Гена.
— Да нет, что ты, я же осторожная, не видишь, что ли? — замялась вдруг Эвелина, махнув еще рюмашку. — Просто говорить они стали совсем шепотом, ничего слышно не было. Да и мне вскоре пришлось уйти. Клиенты ждали. Требовали менеджера. Что было делать? Замучили меня вконец эти клиенты, спасу от них нет никакого.