Макарычев поглядел на Игоря чуть ли не с суеверным ужасом.
— Вам и это известно? Точно.
— Ну а куда они делись потом?
— По заданию Лысенкова я их оприходовал. После чего они исчезли. Прихожу, а их нет. Я к Лысенкову. А он говорит: «Если не хочешь, чтобы их тоже на тебя повесили, постарайся списать. Израсходовали, мол, и все».
— Понятно. Ну, я пойду…
В сгустившихся сумерках тщедушный Макарычев выглядел как бесплотное привидение.
Игорь пошел к калитке. За спиной услышал учащенное дыхание нагонявшего его кладовщика. Он схватил Игоря за руку. Произнес горячечным, спотыкающимся голосом:
— Лысенков — подлец! А я… Сейчас не понимаю, как мог? Поддался на провокацию… Испугался пустой угрозы. Вы открыли мне глаза. Спасибо. Я бы уничтожил Лысенкова, если бы мог… Не могу. Но молчать больше не буду.
Ресторан «Антей», куда Игорь пригласил на ужин Толстого Жору, подпольного диспетчера автовокзала, в те времена был главным злачным местом Привольска.
В дверях ресторана его встретил бородатый старик в мундире с золотыми галунами. «Местов нет!» — возвестил он. Игорь сунул ему трешку и был пропущен в чрево «Антея».
— Вы к Варьке обратитесь, черная такая, субтильная. Скажите, Захарыч просил. Она усодит, — отрабатывая трешку, доброжелательно напутствовал Игоря швейцар.
В зале гремела бодрящая музыка. Танцующие с поразительным единодушием выполняли одновременные «па» — то взмахивали руками, то приседали. Было такое впечатление, что все эти люди день за днем проводят в этом зале, вдыхают ароматы кухни, духов и неустанно тренируются.
Игорь с беспокойством огляделся вокруг: свободных столиков не было. Однако ему не пришлось разыскивать «субтильную» официантку, вчитываться в меню и заказывать ужин. Все уже было сделано без него.
Игорь тотчас нашел Жору глазами. Странно было видеть его без привычной белой морской фуражки с крабом. Зато тельняшка была на месте, выглядывала из распахнутого ворота рубахи.
— Коробов, сюда! — Могучий голос Толстого Жоры перекрыл ресторанный шум, как обычно перекрывал гомон сотен голосов в бетонной коробке автовокзала.
Жора сидел за столом не один. Кроме него было еще двое — старый знакомый Игоря, владелец голубого «Москвича», на котором он совершал левые рейсы, Автандил, и неказистого вида мужичок в очках. Игорь присоединился к компании, с опаской покосился на заставленный батареей бутылок стол, на стеклянные миски черной икры, на эллипсовидные «рыбные» блюда с разворошенными масляно-розовыми ломтиками лососины. Зеленой горкой была набросана травка — петрушка, тархун, соблазнительный аромат распространяла клубника, щедро высыпанная в глубокую тарелку. В вазе лежали фрукты. Апельсины, яблоки, гранаты были необычно крупного размера, как будто зрели не на грешной земле, а в садах Эдема.
Игорь, прихвативший с собой для ужина с Жорой полсотни рублей, поежился: его денег явно не хватит, чтобы оплатить этот стол. Была и другая причина для огорчения: присутствие посторонних явно помешает выведать у Жоры нужные сведения. Однако делать нечего, уселся за стол, пододвинул фужер, который Автандил тут же доверху наполнил марочным коньяком.
— Гостя посылает бог! Прошу: отведай всего, не наступай ногой на наше гостеприимство. Еще раз за здоровье твоего начальника дорогого Адриана Лукича!
«Значит, они уже пили за здоровье Лысенкова. С чего это вдруг?» — подумал Игорь.
— Человек большого ума, — отозвался незнакомец в очках. У него было узкое и темное лицо, как у хорька. Он казался хилым, нездоровым, однако рюмку опорожнил до дна.
— Вы с ним скоро встретитесь, — проговорил Автандил, как будто обещал гостю нечто такое, чего тот жаждал всей душой.
Хорек наклонил голову, выказывая свое удовлетворение предстоящим событием. Жора пил молча.
Снова грянула музыка, и разговор поневоле прекратился.
Автандил орлиным взором окинул ресторан. С неожиданной легкостью вскочил, шагнул к соседнему столу. Там сидел круглолицый молоденький лейтенант с девушкой в платье из зеленой тафты. Нетвердо ступая, Автандил подошел к лейтенанту:
— Разрешите пригласить вашу даму, дорогой.
Лейтенант нахмурился, но кивнул. Однако девушка решительно отказалась танцевать с Автандилом.
— Я не могу танцевать… У меня голова болит.
Автандил опешил. Вступив в соглашение с лейтенантом, он не ждал отказа от женщины.
— Зачем так говоришь? Я видел, как ты танцевал, — от волнения он стал коверкать слова. — Голова не болела, а сейчас болит?
— Я же вам русским языком сказала… Неужели непонятно? У меня голова болит.