Проклятое семя.
Лысенков заходится в нервном смехе, обнажая крепкие желтые клыки.
— Молодец, Игорь! Хвалю. У тебя возникло подозрение, и ты взял на пушку Толстого Жору. Дуралей напился как свинья и подтвердил, что шеф, или король, как ты говоришь, — это я. Мне нетрудно было бы отказаться, но я темнить не буду. Почему? Потому, что давно успел понять, чего ты стоишь. И хочу тебе сделать предложение. Слушай сюда… Долг, что ты выплачиваешь Автандилу, липовый. Да, да, не удивляйся. Никакой аварии не было. Акт я порву. Уловил?
Игорь ушам своим не верил. Неожиданно Лысенков выложил перед ним все свои карты. Как объяснить эту странную откровенность? Уж не считает ли Лысенков Игоря и впрямь своим человеком? Конечно, нет. Просто он ведет какую-то темную игру и сообщает Игорю лишь то, о чем тот и сам уже догадался.
— Ну, как? По сердцу тебе мое предложение?
Игорь сделал вид, что колеблется.
— Сначала бы хотелось прояснить одну вещь, — говорит он. — Вы знали моего деда? Воевали вместе с ним?
По лицу Лысенкова скользит тень. Он молчит, обдумывая ответ. Что сказать пащенку Ваньки Коробова?
— Откуда ты взял?.. Ну, что мы вместе с ним воевали? Не знал я никакого Коробова. Он что — тоже в наших местах пулю искал? Знаешь, сколько нас там было? Тыщи! А остались сотни. Вот потому и не люблю в тех местах бывать… Тяжело вспоминать.
— Припомните, — говорит Игорь. — Однажды в окружении вы вызвались пойти в разведку. Кто с вами в паре был?
— Николаем звали. Имя помню, а фамилию забыл. Сколько лет прошло.
Лысенков говорит, а в мозгу у него теснятся беспокойные мысли.
Пока Коробов рыщет по Соленым Ключам да расспрашивает диспетчершу Клавку, еще жить можно. А если раньше его, Лысенкова, отыщет того парня, проводника Тимоху? Быть беде. Хорошо еще, что судьба вовремя привела Лысенкова в дом на Разгуляе и состарившаяся жена Ваньки Коробова по собственной воле сунула ему тогда в руки письмо от Тимохи! Лысенков прихватил это письмо с собой. Теперь он настороже. Нет, он, Лысенков, и пальцем до Марьи не дотронулся. Перед ним сидела пожилая женщина, лишь отдаленно напоминавшая ту молодую и пригожую девушку, к которой когда-то присохло его сердце. Жизнь ее позади, по всему видно, не долго осталось. Он так и сказал ей. Не сразу, а потом, когда она разозлила его своей упрямой верой в то, что ее Ваня погиб героем. Он пытался вдолбить ей, что Ванька никаким героем не был, что она насочиняла о нем себе невесть что и сама же верит. Выходить ей надо было не за Ваньку, а за него, Адриана, тогда бы прожила всю жизнь в довольстве, а не мыкалась одна-одинешенька на закате дней. Что же получилось из-за ее глупого упрямства? Ванька уже сорок лет лежит в сырой земле, даже могила его — и та неизвестна. Он, Лысенков, сколько лет мыкался по белу свету как неприкаянный. А она стара, больна и скоро, видать, помрет.
Он выкрикнул ей эти слова в злобе и гневе, а она взяла и померла.
Он ушел, унося с собой письмо Тимохи, увы, без обратного адреса.
Надо же так случиться, что этот чертов парень Игорь Коробов не только разведал его настоящее, но и разворошил прошлое. Если настоящее и прошлое Адриана Лысенкова соединятся, получится взрыв почище ядерного, одни ошметки полетят. Нельзя этого допускать.
— Сейчас я тебе твои деньги принесу, — сказал Лысенков.
Вышел в соседнюю комнату. Зазвенела связка ключей, со скрипом открылась тяжелая дверца, потом с грохотом упала вниз. «Значит, не шкаф, а ящик», — подметил про себя Игорь. И перед его взором тотчас же возник четырехугольный ящик с медной табличкой фирмы «Остер-Тага», который он не раз видел на серванте в доме ювелира. Неужели выкраденный у ювелира сейф Лысенков держит у себя? И не боится? Почему-то завгар уверен, что Христофор Кузьмич не обратится в милицию с заявлением о пропаже. Почему, интересно?
Вернулся Лысенков. Протянул толстую пачку денег.
— Держи. Твои кровные. Скоро их у тебя будет вдоволь. Сначала поработаешь у Толстого Жоры помощником, будешь на подхвате. Переймешь опыт, а потом мы тебя, повысим, а его уберем. Войдешь в долю. За два года себе такой же домище отгрохаешь. Будешь в достатке жить-поживать со своей ненаглядной Линой.
Звук знакомого имени заставил Игоря сжать кулаки:
— Вы бы ее не трогали! Я ведь знаю, как вы к ней сватались…
На лице завгара появилась гримаса неудовольствия.
— Это старый дурак тебе трепанул? Или она сама? Чушь! У меня есть другая. Женщина моей мечты…