Открыл глаза, увидал родное лицо жены. А рядом другое — худенькое большеглазое лицо Феди. Вот он.
— Ты что, захворал? Смотри не помри, я теперя у вас жить буду! Тетя Даша! Можно я у вас в сараюшке голубятню сделаю?
Дарья шмыгнула носом.
— Можно. Мы и голубей купим. Поедем вместе на рынок и купим.
— Вот еще! Деньги попусту тратить! Я лучше чужих приманю! Я умею.
Не веря глазам своим, Дмитрий Матвеевич всматривался в такие близкие, такие любимые лица — Дарьи, Феди, а слезы так и лились…
«Двойная радость», — сказала Лина о приезде Феди и матери Игоря. Ну, насчет Феди все ясно. А вот может ли радоваться Игорь неожиданному появлению Лизки? Он места себе не находит. Мать — избранница Лысенкова? Подумать только: Игорю остается сделать всего один шаг, чтоб вывести подлеца на чистую воду. И как раз тут на его пути становится мать. Не так просто нанести удар стареющей женщине в момент, когда ей кажется, что все ее мытарства позади и она приблизилась наконец к тихой гавани.
Игорь понимает: обед у Примаковых нечто вроде его помолвки с Линой. Ему бы радоваться, однако парню не до веселья, никак не решит: что делать в сложившейся ситуации?
Мать явилась к Примаковым в платье из люрекса и была похожа на певичку из ресторана «Антей». А пальцы унизаны кольцами, как у Медеи Васильевны. В ушах серьги с крупными зеленовато-фиолетовыми камнями. «Краденые камни приносят несчастье», — вспоминает Игорь слова Медеи. А какие еще и могут быть драгоценности у Лысенкова, как не краденые?
Игорь стесняется матери. Напустила на себя необыкновенную важность. Начала с того, что скептически отозвалась о захудалом примаковском жилище («Неужели вам тут не тесно?! Я бы не смогла…») Не жалея слов, стала расписывать просторные лысенковские хоромы. Игорь не знал, куда от стыда деваться. Однако хозяева не обижались, пропускали бестактные Лизкины замечания мимо ушей, подкладывали гостье на тарелку куски домашнего пирога с капустой.
— Разрешите мне… того-етого… как говорится… поскольку такое дело…
Примаков, бледный и худой после болезни, в ставшем просторном праздничном пиджаке, на котором позвякивали боевые медали и мирные ордена, откашлялся.
Ему конечно разрешили. Он повел речь об Игоре, с которым случайно познакомился в вагоне поезда и теперь выходит, так и будет с ним вместе ехать всю жизнь, до самой последней остановки.
— До моей, конечно, — спохватившись, сказал Примаков.
Он сообщил, что Игорь сразу «показался» ему, а потом, со временем, нравился все больше и больше.
— Лучшего зятя мне не надо, — заявил Дмитрий Матвеевич, вогнал в краску дочь Лину, которая со словами: «Ну, папа ты уж скажешь», — вскочила со стула и убежала на кухню.
Расхвалив Игоря за золотые руки — помог довести до ума сложное приспособление, не забыл Дмитрий Матвеевич и про его добрую душу. Вон какую голубятню мальцу, отгрохал, голубей подарил.
При этих словах Федя повис на плече у Игоря. Зашептал:
— Игорь, а у меня сизарь пропал! Утром еще был, а потом улетел и нету.
Увидев, что парень чуть не плачет, Игорь его успокоил:
— Ясное дело, твой сизарь к хозяину улетел, на Морскую улицу. Вот мы с тобой завтра туда пойдем, отыщем его, голубчика, и назад принесем.
А под конец Дмитрий Матвеевич от души пожелал Игорю успеха в том большом и благородном деле, которое привело его в Привольск. В розысках деда, пролившего кровь за Родину.
Лизка из этих слов мало что поняла, но тоже высказалась:
— У меня для всех вас приятная новость: Адриан Лукич сказал: «Как твой сын женится на примаковской дочке, пусть живет с нами. Дом большой, всем места хватит, я не возражаю». Вот он какой!
Дмитрий Матвеевич при этих словах закашлялся, пирог попал не в то горло, Лина снова выскочила из-за стола, а Игорь, хмурый-прехмурый, уставился в тарелку и на мать не глядит.
А Лизке невдомек. Она хорошую новость принесла, а они надулись. Какие люди все-таки неблагодарные!
Предчувствие Игоря не обмануло: праздничный обед у Примаковых не удался.
Когда Игорь с Лизкой вышли на улицу и остались наедине, он в сердцах сказал ей:
— Неужели ты, мать, всерьез думаешь, что Лысенков заботится о моем счастье?
— Ты не знаешь, Игорек, какой он добрый. Мне шубу подарил, а племяшу золотые часы. Представляешь, снял с руки и отдал. И тебе он что-нибудь на свадьбу подарит.
— Он уже подарил, — с горечью сказал Игорь. — Ты знаешь, как он расправляется с неугодными людьми? Стоило Заплатову выйти из-под его воли, и у него тотчас же сгорел недостроенный дом. А сам он пропал, будто сквозь землю провалился. Вчера меня чуть не сбила грузовая машина с заляпанным грязью номером. А сегодня при съезде с Лысой горы жму на тормоз, а он проваливается под ногой… Еле остановил машину, притер к насыпи.