Христофор Кузьмич обхватил голову руками.
— Боже мой! Выходит, я возместил пропажу, которой, в сущности, не было?! Подумать только, по собственной воле отдал драгоценности на сотни тысяч рублей! — вырвалось у Христофора Кузьмича.
Следователь прищурился:
— А откуда у вас, позвольте спросить, скромного труженика артели, появились такие сокровища?
— Это клад! Я нашел клад…
Христофору Кузьмичу ничего не оставалось, как поведать следователю о содержимом стального сейфа фирмы «Остер-Тага», волею обстоятельств попавшего к нему в руки.
— Так… — следователь задумался. Потом задал вопрос: — Не эти ли сокровища интересовали лиц, похитивших недавно из вашего дома упомянутый сейф?
Христофор Кузьмич сидел понурившись. Потом поднял голову и начал рассказывать:
— Все началось с этого проклятого кольца…
— Какого кольца?
— Кольца с аметистом. О! Кровяной аметист — это коварный камень! — Ювелир говорил словно в бреду. — Созвездие аметиста Овен, он господствует в небе с двадцать первого марта по девятнадцатое апреля. Если человек появился на свет именно в этот период, аметист будет благоприятен для него. Если нет…
— Вы, видимо, появились на свет в иное время. Так в чем же коварство аметиста и как оно, это коварство, проявилось по отношению к вам? — сдерживая улыбку, спросил Толокно.
— Подлинными талисманами считаются камни подаренные или полученные по наследству, — не отвечая на прямо поставленный вопрос, произнес ювелир, — купленные становятся ими лишь спустя много лет… А краденый аметист приносит своему новому, незаконному владельцу страшное несчастье.
Толокно усмехнулся:
— Выходит, кража аметиста — преступление — уже само таит в себе неотвратимость наказания. Любопытно! Но ближе к делу. Итак, к вам в руки попало краденое кольцо с аметистом… Дальше!
— С этого все началось… Женщина, которая сдала кольцо мне на переделку, видимо, сообщила своим сообщникам о сейфе «Остер-Тага», и тогда они похитили у меня сейф.
— Вы знаете, кто это сделал?
— Знаю, потому что этот страшный человек пришел ко мне. В грубой форме он потребовал вернуть драгоценности…
— Это был Лысенков?
— Да.
— А как ценности попали к нему? Вам что-нибудь известно об этом?
— Он обнаружил сейф в немецкой машине… Награбленное добро…
— От кого вы об этом узнали. От Лысенкова?
— Нет… От Тимоши Ерофеева. Он был свидетелем боя на шоссе… видел, как Лысенков обнаружил, а затем закопал сейф. Лысенков хотел устранить свидетеля, погнался за Тимошей. Убегая от своего преследователя, он подорвался на мине. Я подобрал Тимошу раненого возле дороги и спас ему жизнь. Он был благодарен мне.
— Как Ерофеев относился к Лысенкову?
— Считал его виновником своих бед. Ненавидел этого человека. Искал его долгие годы, но не мог найти.
— При каких обстоятельствах произошла их встреча?
— Это случилось в тот день, когда Лысенков пришел ко мне в дом во второй раз, Тимоша увидел его поднимающимся на крыльцо и стал за ним следить.
— С какой целью?
— Я этого не знаю.
— Как подействовала встреча с Лысенковым на Ерофеева?
— Ужасно. Он был страшно возбужден! Еще бы, сорок лет отыскивать негодяя и потом вдруг столкнуться с ним нос к носу!
— Убийство Лысенкова избавило вас от его домогательств. Не так ли?
— Не полагаете же вы, что я… что мы с Тимофеем…
— Вас я не подозреваю. Но разве не мог Ерофеев, который, как известно, вам лично был весьма предан, попытаться освободить вас от опасного врага?
Христофор Кузьмич прошептал:
— Не думаю… Несмотря на мрачную внешность, Тимофей добрый, безобидный человек.
— Ну и где он, по вашему мнению, сейчас находится, этот безобидный человек?
— Он готовился к поездке в Москву. На операцию. Голубей продал. И отправился. Я думаю, он уже в больнице.
— А я в этом сомневаюсь, — сказал Толокно. — Ну, ничего. Поищем. Если что узнаете о нем, сообщите.
Христофор Кузьмич не уходил, медлил.
— Это правда, что в убийстве подозревается Игорь Коробов?
— Допустим.
— Я уверен, что это не он.
— Даже уверены? А почему?