Все последнее время Толокно не оставляло ощущение, что он ищет убийцу не там, где следует. Это подозрение переросло в уверенность после того, как удалось отыскать инвалида Ерофеева. Помог это сделать ювелир Христофор Кузьмич. Он позвонил следователю и, сказав, что по-прежнему свято верит в невиновность Тимоши, сообщил: тот собирался до своего отъезда в Москву на операцию сделать одно дело, «заплатить последний долг», как он выражался. Тимоша собирался поставить памятник на могиле одного солдата. Не исключено, что после объяснения с Лысенковым инвалид занялся этим.
— А где он собирался ставить памятник? — спросил Толокно.
Последовал четкий ответ:
— На сороковом километре Приморского шоссе.
В тот же день Толокно вместе с Люсиным выехал в указанное ювелиром место. Памятник — огромный белый валун у дороги — обнаружить оказалось нетрудно. А вот Ерофеева отыскали не сразу. Надорвавшись, устанавливая валун, он теперь в беспамятстве лежал в районной больнице. Как только Тимофей пришел в себя, Толокно с разрешения врача допросил его. Запинаясь и с трудом подбирая слова, Ерофеев рассказал о своей ссоре с Лысенковым, повторив почти в точности все то, что следователю уже было известно от Феди.
На вопрос, где находится тесак, которым он колол дрова, Тимоша ответил: на полке у двери.
Толокно поверил: очень может быть, что тесак и впрямь спокойно лежал на полке у двери, пока случайно не подвернулся под руку убийце.
Кто же этот убийца?
У Толокно была привычка: когда розыск заходил в тупик, он принимался философствовать. Как ни странно, отвлекающие, казалось бы, рассуждения не раз выводили его на правильный путь.
Из документов, из показаний свидетелей перед Толокно мало-помалу вырастал образ Лысенкова — фигуры зловещей, даже страшной. При всем своем желании казаться исключительным он был вполне зауряден, этот Лысенков, в нем угадывались черты целого явления — лысенковщины, как определил его для себя Толокно. Да, социальные корни Лысенкова уходили в далекое прошлое, он был порожден действительностью, которая давно ушла в небытие. Действительность ушла, а Лысенков остался. Он растворился среди других, себе подобных. Что скрывать, они еще есть, лысенковы, которые воспринимают окружающий мир и людей лишь как средства для удовлетворения своих безграничных и корыстных вожделений.
Но кто же все-таки и за что убил Лысенкова?
Жизненный опыт научил Толокно при встрече с незнакомыми людьми прежде всего определять для себя движущую силу их существования. У одних эта сила была со знаком плюс, у других — со знаком минус. Преступниками чаще всего оказывались вторые, те, кто ставил свой личный, эгоистичный интерес выше интереса всех остальных людей.
Ни Игорь Коробов с его остро развитым чувством справедливости и трогательной заботой о доброй памяти деда, ни калека Тимофей Ерофеев, не приемлющий подлости Лысенкова, — не отвечали представлению Толокно об убийце. Так стоит ли держаться за эти версии только потому, что других нет, а эти как бы сами просятся в руки?
Толокно сгреб протоколы допросов со стола, запер их в сейфе и поехал в гараж привольского завода.
Он уже был здесь ранее — недели две назад, сразу же после убийства Лысенкова. Разговора с шоферами тогда не получилось. Все они с похвалой отзывались об Игоре Коробове, а на расспросы про Лысенкова отмалчивались, словно он не утерял своей власти и после смерти. Да и сам Толокно тогда еще не ясно себе представлял, о чем именно спрашивать этих парней.
Сейчас следователем двигала определенная цель. Убийцу нужно искать среди таких же преступников, каким был сам Лысенков, среди многочисленных его пособников по махинациям, которые он проворачивал в гараже и на автовокзале.
Толокно повезло. К нему подошел маленький сухонький человек с венцом седых волос над оголенным, загорелым черепом — кладовщик Макарычев и предложил свои услуги. Он хотел бы быть полезным следствию.
— Как и все остальные, вы считаете, что Коробов этого сделать не мог?
Макарычев с горячностью подтвердил: да, не мог. Тогда Толокно поинтересовался: много ли было у Лысенкова врагов, не случалось ли у него в последнее время ссор, столкновений с кем-нибудь из подчиненных?
Макарычев тотчас же припомнил: совсем недавно у завгара было крупное объяснение с водителем Заплатовым. Они громко и злобно кричали друг на друга. Заплатов выскочил из конторки Лысенкова красный как рак, потрясая в воздухе кулаками и изрыгая ругательства.