11
Эстер и Луиза устроились за столиком рядом со стойкой бара. Хана с Симоном сели немного поодаль, у окна. В кафе они почти единственные посетители, в тишине монотонно тикают настенные часы, хозяин вытирает столики, вполголоса разговаривая с проводником. Все вокруг кажется спокойным и безмятежным — предвкушение той свободы, которая ждет их всего в нескольких километрах отсюда. Проводник настоятельно советовал им разделиться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Надежно спрятав багаж во дворе кафе, он принес им напитки. Мужчина хорошо изучил расписание охраны и знает, в какой момент внимание караула ослабевает. Он предупредил женщин, что действовать придется быстро: выйти из кафе, подхватить чемоданы и пуститься бегом по темной лесной тропинке, где ему знаком каждый камень. Услышав, что им придется ночью шагать по незнакомой деревенской дороге, Симон крепче прижимает к себе своего плюшевого друга и с серьезным видом пьет лимонад, который ему принес проводник.
Хана не притрагивается к своей чашке. Она не сводит глаз со звездного неба по ту сторону окна и время от времени, словно очнувшись, гладит Симона по голове. Эстер и Луиза поглядывают на нее с растущим беспокойством. Симон просится в туалет, ему объясняют дорогу. Хана встает, чтобы проводить сына, но тот властным жестом дает понять, что уже достаточно взрослый, чтобы справиться самому. Проходя мимо, он оставляет свою собачку Луизе. Та с улыбкой смотрит на удаляющуюся спину маленького мужчины, такого решительного и милого.
Внезапно с улицы доносится визг тормозов. В тишине гулко раздаются шаги, дверь кафе резко распахивается, и на пороге возникают три немца в офицерской форме. Луиза и Эстер чувствуют, как краска сходит с их лиц. Луиза машинально прижимает к себе игрушку Симона, проводит рукой по груди, дабы убедиться, что отпоротая накануне звезда не оставила ни одной торчащей наружу нитки. Хана никак не реагирует на появление офицеров. Заметно, как напряглась спина проводника, облокотившегося на стойку. Он подносит стакан к губам, поглощенный созерцанием выставленных в ряд бутылок. Два офицера остаются у дверей, третий подходит к Луизе и Эстер и просит предъявить документы. С трудом сдерживая дрожь в руках, женщины достают бумаги. Луиза встает из-за стола, и толстая подошва ее ортопедического ботинка цепляет за ножку стула. Офицер произносит что-то по-немецки, его товарищи смеются. Проводник вымученно улыбается, хозяин отпускает ответную шутку, но немец уже внимательно изучает фотографии на документах женщин, переводит взгляд с одного лица на другое, возвращает паспорт Луизе, затем и Эстер. Проверив бумаги проводника, он подходит к Хане, которая по-прежнему смотрит в окно. Офицер властным жестом протягивает руку, и Хана поднимает на него глаза. Луиза и Эстер, помертвев, смотрят, как та копается в сумке, выкладывает на стол фальшивые документы и, не отводя взгляда, передает нацисту свой подлинный паспорт.
Сбитый с толку, офицер недоуменно вздергивает брови. Но, едва взглянув на паспорт Ханы, он уже громко отдает приказ. До окаменевших Эстер и Луизы постепенно доходит смысл только что разыгравшейся сцены. В глубине зала раздаются мелкие шаги: возвращаясь из туалета, Симон направляется прямиком к матери. Луиза судорожно ищет хоть какой-нибудь способ удержать его, подать ему знак, подозвать к себе, но слишком поздно. Немец бросает на Хану вопросительный взгляд, и та спокойным и отрешенным голосом произносит: «Это мой сын».
В окружении немцев они покидают кафе. Все случилось за считанные секунды. Взгляд Ханы бесцельно блуждает в неведомых далях, кажется, что ее уже здесь нет. Симон, следуя за матерью к выходу, молча проходит мимо столика Луизы и Эстер. Луиза пытается встать, но твердая рука опускается на ее плечо, удерживая от опрометчивых жестов. Офицеры не замечают ее движения, и вот за ними закрывается дверь. Через мгновение с улицы доносится рычание мотора, и снова воцаряется безмятежная тишина.
Обе женщины не могут сдержать рыданий, но проводник не дает им времени предаваться горю. Он очень бледен, лоб покрыт испариной. Если идти, то сейчас или никогда. Надо забрать спрятанные вещи и уходить темной тропой, ведущей на свободу. Сумки Ханы и Симона необходимо взять с собой, чтобы не оставлять никаких следов. С трудом Луиза поднимается со стула. Что-то падает с ее коленей. Плюшевая собачка Симона. Мальчик так и ушел без своего друга. Если бы Луиза попыталась вернуть игрушку, она погубила бы всех — и себя, и Эстер, и проводника. Она и не думала об этом. Заливаясь слезами, она прижимается лицом к игрушке.
Мужчина торопит и заставляет их почти бежать. На Эстер страшно смотреть — растекшаяся тушь образует под глазами жирные темные круги, растрепанные рыжие волосы подчеркивают мертвенную бледность лица. Несмотря на лето, ночь выдалась прохладной. Небо густо усыпано звездами. Прижимая к себе маленькую собачку, Луиза думает, что Симон правильно поступил, надев на зверька связанное Ханой пальтишко.
Через час они уже в свободной зоне. Деревня наполнена ночными шорохами, колышется высокая трава, вдали слышно завывание какого-то хищника. Женщины медленно бредут освещенной луной дорогой, высматривая, где можно сделать привал, чтобы дождаться рассвета. Луиза думает о том, какое жалкое зрелище представляют они с Эстер: бледный призрак с размытым макияжем, захлебывающийся рыданиями, и несчастная хромая еврейка, в каждой руке — по сумке, а под мышкой — плюшевая игрушка. Где-то по ту сторону демаркационной линии мчится сквозь ночь машина, освещая фарами враждебное ей пространство. В какой кошмар везет она своих пассажиров — подавленную женщину и маленького мальчика, который с беспокойством вглядывается в темноту? Одна и та же мысль мучает женщин: они не справились с возложенной на них задачей. Как сказать об этом в Сан-Готье, как посмотреть в глаза ожидающим их мужчинам?
12
Таня появилась в Сан-Готье солнечным летним днем. Максим был занят во дворе, рубил толстый ствол поваленного ветром дерева. Он вошел в ритм, с каждым точным ударом топор вонзался глубже и глубже, лезвие сверкало в солнечных лучах. Это занятие полностью поглотило внимание Максима. Его литые мускулы, которым последнее время не хватало физических нагрузок, радостно откликаются на каждое движение. Жорж еще не вернулся с рыбалки. Он отправился на берег реки, примостился с удочками в тени плакучей ивы. Ведро быстро наполняется, и он думает о том, как обрадуется Тереза, увидев богатый улов.
Сама Тереза устроилась в шезлонге на террасе, она читает, время от времени бросая восхищенные взгляды на Максима, подбадривая его каким-нибудь замечанием. Именно Тереза первая замечает Таню, когда та появляется за витой решеткой ограды. Вздрогнув от неожиданности, Тереза не может отвести взгляда от совершенной красоты молодой женщины. Идеальная фигура, подчеркнутая облегающим серым платьем, точно повторяющим все изгибы силуэта, прямые плечи, тонкая талия. Терезу охватывает дурное предчувствие: она уверена, что присутствие Тани принесет им несчастье. Мужчины уже рассказали ей о родственнице, которая должна приехать, и она тотчас же ее узнала. Максим на минуту прерывает свое занятие и видит Таню. По его спине пробегает крупная дрожь, он опускает руку с топором, вытирает мокрый от пота лоб. Несколько мгновений они стоят молча и неподвижно. Как только Тереза замечает, какими глазами смотрят они друг на друга, она сразу же все понимает. В чистом небе появляется черная туча, и солнце погожего дня тускнеет.