Глава десятая
Не один, не два, не три...
А целых четыре 2-галлонных охладителя Эштон с Бобом притащили в "Виннебаго".
Четыре охладителя, набитых огромными, жирными, живыми Зубастыми угрями. Некоторые были в ярд длиной, каждый свыше пяти фунтов весом. Их можно было с легкостью чистить, нарезать, упаковывать, замораживать и импортировать в Японию по пять долларов 6-унцивую порцию. Другими словами, то, что они наловили за пару часов, исчислялось тысячами.
Всего за пару часов.
- Мы купим это гребаное озеро, - сказал Эштон. - Или заключим какую-нибудь сделку с этими голодранцами. Это озеро же - золотая жила!
Но Боб слушал его вполуха. Он выглядывал в маленькое оконце "Виннебаго".
- Чего-то тревожно мне. Уже почти полночь. Где девчонки?
- Наверно, гуляют где-нибудь в лесу, - предположил Эштон. - Треплются на свои бабские темы. Эштон открыл холодильник. - Пивка?
- Не, спасибо. - Боб посмотрел на брата со всей серьезностью. - Эштон, мне реально тревожно...
- Брось, выпей лучше пивка. Эштон сунул "Хольстен" брату в руку. Потом, пыхтя и отдуваясь, подтащил один из охладителей с угрем ко второму холодильнику в задней части фургона.
- Эй, Эштон, похоже, они уплыли на остров.
Эштон нахмурился. - Что?
- Девчонки. Наверное, перебрались на остров. Потому что "канатного парома" нет у пирса. Он на той стороне.
- И что с того? Они же выбрались на природу. - Эштон хихикнул. - Может, трахаются где-нибудь.
Боб скривил губы, словно съел дольку лимона.
- Слишком поздно им уже здесь гулять. Я беру лодку.
Эштон широко ухмыльнулся.
- Эй, они уже достаточно взрослые, и если член у Кэри такой большой, как ты говоришь, то, думаю, у "киски" Шери есть к нему некоторый интерес.
Но Бобу этот поворот в разговоре не нравился.
- Ты идешь?
- Я должен загрузить всего угря в холодильник. Нужно держать этих малышей в прохладе.
- Отлично.
- Эй, чего ты бесишься? Мне лично насрать, чем занимается Шери. Если Кэрол сейчас вытрахивает ей мозг в лесу, мне это только на руку.
- Вот только мне это не на руку, - огрызнулся Боб. - И ничего такого там не происходит.
Эштон приподнял мохнатую бровь.
- Расслабься! Они могут вернуться в любую минуту.
Боб, слегка покраснев, схватил пиво и пулей выбежал из фургона. Спустя несколько мгновений, Эштон услышал шум заводящегося мотора. И лодка понеслась через озеро, светя вперед прожектором.
Ему нужно проветриться, - подумал Эштон, - засовывая первый охладитель в задний холодильник.
***
- Черт тебя подери, салага! - взревел Енох, стоя в освещенной масляной лампой хибаре для готовки. Он отвесил братцу крепкий подзатыльник, когда Исав пытался промыть глаза водой из насоса.
- Прости, Енох, - взмолился младший. - Он застал меня врасплох!
- Что? Пацан, который месяц пролежал, связанный, в ванне с дерьмом? И та тощая девка?
- Этот парень бросил мне дерьмо в глаза, Енох! Жжется! Я сначала вообще ничего не видел!
Енох снова отвесил Исаву подзатыльник.
- Хватит ныть, салага. Давай, руки в ноги. Нам нужно вернуть их. Если дедушка Эб узнает, он нам устроит! В первую очередь тебе.
- Ооой-ОООЙ! - завизжал Исав, когда Енох схватил его за волосы, рывком поднял от насоса, и вытащил на улицу, в ночь.
- Скажу тебе еще кое-что, тупица, - добавил Енох. - Те две богатые сучки, о которых ты говорил. Я видел, как они перебирались на остров. И все бы ничего, если б ты не потерял тощую девчонку и парня из каноэ. Если богатые сучки увидят их, пойдут разговоры. Ты понимаешь, чем это пахнет.
Исав поднял на брата ошарашенные глаза.
- Думаешь, их надо прикончить?
- Верно, и в этом ты виноват, черт тебя дери. Представляешь, что будет, если они увидят парня из каноэ, потом пойдут и расскажут своим дружкам? Сюда нагрянут копы. И нам с дедушкой Эбом наступит трындец. Это будет конец семейной традиции.
У Исава пересохло в горле. Даже он осознавал, чем это все грозит.
- А если, э... если нам придется прикончить девок, то, значит, придется прикончить и...
- Совершенно верно. Тех богатеньких братцев тоже.
- Енох! - взвыл Исав. - Нам нельзя убивать Эштона Морроне! Он главный шеф-повар! Он телезвезда! Он мой герой!
- На хрен его. Он уже мертвец. Как и все они. Мы не можем рисковать, чтобы кто-то из них увидел беглецов.
- Ох, боже-ш ты мой, - сокрушенно воскликнул Исав.