Комментарий к Мышь
А что мне нравится. Ласточка это же так мило…
Вообще следующая часть была про Чесапикского Потрошителя, такая мрачная немного, но в двух моих работах, Дворцовый Мост, и Лунный Убийца, сейчас прям кровавая жесть происходит, и я решила пока её отложить. Я даже не уверена что буду её сюда добавлять, пусть эта работа вызывает только улыбку.
Всем спасибо за обратную связь.
========== Предложение, от которого сложно отказаться. ==========
Ну и каково же жить с Ганнибалом Лектером? Неплохо, если ты его любишь и это взаимно. Как говорил Антон Павлович Чехов, если ты не видишь в человеке недостатков, значит ты в него влюблён, и всё их семейное счастье держалось именно на этом. Какой бы надменной сучкой не был Ганнибал, он всё равно начал меняться, хотел он этого, или нет. Во-первых, человек меняется всю свою жизнь, а во-вторых, любовь делает нас совсем другими людьми.
Ганнибал Лектер — этот высокомерный занудливый ублюдок, привыкший жить один, делать всё что захочет и строго придерживаться своего имиджа, оказавшись притопленным в настоящие отношения, просто не мог остаться прежним. Месяц за месяцем, неделя за неделей, и вот с него начало слетать напряжение, и блаженное расслабление, в народе именуемое просто счастьем, наконец-то настигло и его. Только идиоты считают, что люди не меняются. Когда ты начинаешь с кем-то спать в одной постели, то не только ты влияешь на человека, который рядом с тобой, но и сам начинаешь перенимать чужие привычки.
Слой за слоем, шажок за шажочком, и вдруг становится немного глупым находится за столом в костюме и галстуке, когда твой любимый сидит напротив тебя в растянутой майке, и блаженно чешет голые коленки. Странно смотреть, как Уилл валяется на полу со своими собаками, а ты сидишь напротив него в высоком кожаном кресле, как кусок затвердевшего говна динозавра и кипишь неодобрением, которое постепенно превращается в зависть, сначала к счастливым животным, а потом к полностью довольному Уиллу. Неосознанно хочется присоединиться к этой радостной возне, но ты не можешь, ведь ты важный доктор в дорогом костюме и с бокалом изысканного вина в руке. Как это, упасть на пол и хихикать, когда сырой язык Уинстона забирается тебе в ухо? Это и правда так весело, если Бастер садится тебе на грудь своей мохнатой жопой и топчется лапами по яйцам? Почему Уилл выглядит там на полу таким счастливым, а ты сидишь и тебе кажется, что тебе чего-то недодают?
Первыми в этой борьбе с собственными предрассудками пали его пижамы. Ганнибал всегда спал в пижамах, всегда, сколько себя помнил, но Уилл предпочитал засыпать голым, и лишь иногда натягивал на себя трусы. Как-то, после жаркого секса Лектер так умотался, что у него просто не хватило сил чтобы подняться и одеться, и он вырубился голым в плотных объятиях своего любимого. Спать кожа к коже, оказалось до безобразия приятным. Это казалось максимальным уровнем доверия — валяться в кровати полностью обнажённым и беззащитным. Даже чувствовать чужую острую коленку у себя на копчике, даже сонные поглаживания его вялого члена и щекотные прикосновения кудряшек Уилла к его спине, всё это дарило более настоящую близость, чем секс и любовный шёпот. А уж утренняя эрекция, упирающаяся ему в задницу, наполняла его счастьем на весь день, независимо от того, успевали они заняться сексом, или просто ему давали понять, как он желанен. Очень скоро его пижамы переехали на верхнюю полку шкафа и потеряли свою значимость.
Перемены. Перемены. Жизнь — это не сериал про делового копа, где нам показывают, как хитрый чувак всегда крут, самый умный и всё его движения отточены и красивы, и лишь глупцы могут думать, что Ганнибал всегда был именно таким, каким старался казаться окружающим. Кто-то может и думал, что мистер Лектер надменно передвигается по дому, готовит с утра до вечера, по ночам подбирает себе галстук к рубашке и даже не улыбается. И верно, вначале серьёзных отношений Ганнибал был именно таким, настороженным и величественным, Уилл даже подозревал, что его любимый и смывает за собой с сожалением, вдруг что ценное уплывёт, но просто невозможно всегда быть умным доктором Лектером, ведь и он всего лишь человек. Самый обычный человек. Он ходит в туалет, причём иногда довольно громко, сморкается, чихает, спотыкается об собак, у него иногда рвутся ручки на пакетах с продуктами и он проклинает экономных производителей, он роняет вещи, разбивает чашки, швыряет пульт где попало, теряет телефон и часто забывает купить для Уилла сахар.
Если когда-то Ганнибал упрямо мечтал раскрыть Уилла, вытащить из него потаённого убийцу, хотел увидеть его сущность, то сейчас всё поменялось с точностью до наоборот. Чесапикский потрошитель заморозился где-то внутри него, и Уилл с любовью наблюдал, как его Ганнибал распускался для него, как экзотический цветок. Бутон раскрывался в его ласковых руках, лепесток за лепестком, снимая с Ганнибала его фальшивый костюм слой за слоем, и очень скоро в его объятиях оказался чертовски милый и ласковый мужчина. Как только он перестал корчить из себя наместника Бога, то с ним стало приятно жить. Уилл так сильно его любил, что все заморочки, глупости и несуразности Ганнибала, вызывали в нём приступы нежности и обожания, а не раздражение.
Однажды Лектер уезжал на конференцию и рейс был назначен на самое раннее утро. Ганнибал приготовил одежду, тщательно помылся, причесал и уложил волосы с вечера, и когда он вышел из ванной с сеточкой на голове, то Уилл даже не мог смеяться от этого зрелища. Доктор спокойно укладывался в кровать, проверял документы и билеты, а Уилл тихо трясся от нервного срыва, наблюдая за головой любимого, которая стала похожа на бильярдный шарик, завёрнутый в сетку для лука.
Подтяжки для носков, расчёсочка для бровей, запонки, платочки, часы, увлажняющие марлевые маски на лицо перед сном, всё это было частью жизни Ганнибала, а для Уилла — лишь повод для смеха. Когда ему удалось сорвать с любимого пижамы и ночные рубашки, он понял, что ему ещё предстоит много работы над своей ласточкой, прежде чем Ганнибал начнёт смеяться с ним по вечерам.
Секс стал просто наваждением для Уилла. У него никогда не было его так много и так страстно, и чем больше они трахались, тем сильнее он хотел Ганнибала, и это не было для того секретом. Но, как ни странно, Лектер не считал себя геем, и берёг свои булочки как зеницу ока. Что-то там в его голове не позволяло ему лечь в нижнюю позицию, и чтобы не вытворял с ним Уилл, ему так и не удалось завалить его под себя. Не то чтобы Уилл был прям доминирующим альфой, но ему до дрожи хотелось кого-нибудь трахнуть. Каждый раз стоя на четвереньках, он чувствовал как кривой член Ганнибала протискивался в его задницу, чувствовал каждый сантиметр плоти, вторгающейся в его нутро, и как бы хорошо ему не было, он мечтал почувствовать тоже самое. Ситуацию усугубляло то, что Лектер плохо, буквально ужасно делал минет. Эта охреневшая каннибальская морда толкала в свой рот всё подряд, — от человеческого мяса до живых осьминогов, — но стоило Уиллу начать вбиваться в его глотку глубже, как тот начинал задыхаться, плеваться и чуть ли не демонстративно блевать. Интеллигентная докторская сучка могла немного понюхать его там, пососать его головку, пооблизывать яйца, поласкать его рукой, а потом с чувством выполненного долга заваливала его на спину и трахала в своё удовольствие. Такой корявый минет не давал Уиллу необходимого чувства удовлетворения, не давал ощущения обладания и нёс лёгкое разочарование. Хитрый доктор всё это знал, поэтому потом просто валился на Уилла, вдавливая его в кровать, сгибал его пополам, крутил как куклу, возюкал по простыням, и доводил любимого до хриплых стонов, трахая его со звериной страстью. Оргазм смывал все недовольства, Уилл засыпал уставший и удовлетворённый, но утром, смотря на свою заспанную и лохматую ласточку, все его желания возвращались к нему с новой силой. Продирающий глазки Ганнибал, с сонной улыбкой и утренней эрекцией, сносил Уилла со всех предохранителей, заставляя его домогаться до своего любимого с юношеским пылом. Лектер краснел, как юная девственница, позволял себя полапать, переплетал свои худые ножки с ногами Уилла, тёрся об его стоящий член задницей, а потом вырывался и запирался в ванной.