— Я пойду наверх, приму душ первым и перестелю постель, — сказал Лектер, бросая недоеденный ужин и вставая на ноги. — Можешь здесь убраться? Мне надо минут двадцать.
— Беги, беги, я всё уберу.
Ганнибал упорхнул наверх, а Уилл быстро навёл порядок на кухне. Что-то засунул в посудомоечную машину, бокалы ополоснул и вытер полотенцем, а остатки ужина упаковал в мешок и выбросил в мусорку. Когда он поднялся в спальню, его муж, уже чистый и в халате, менял наволочки и Уилл проскользнул в ванную, где тщательно помылся, высушил волосы феном и обмотавшись полотенцем, вывалился к своему брачному ложу. От увиденного зрелища он замер на месте, быстро моргая и подбирая упавшую на пол челюсть.
Ганнибал застелил кровать тёмным постельным бельём, которое отливало медным, кроваво-красным цветом, а сам свадебный подарок сидел почти голый на коленях, положив руки на бёдра. На нём были только безумно белые трусики, типа боксеры, белые манжеты на запястьях, такой же белый галстук и ободок с короткой фатой, едва доходившей до плеч. Уилл нервно сглотнул, не зная, что делать. Его муж был так прекрасен, на фоне тёмной комнаты, что если бы не фата, то он просто бы упал перед ним на спину, умоляя взять его поскорее.
— Ну, чего ты там окаменел? — мягко спросил Лектер, протягивая к нему руку. — Иди же сюда.
— Да, да, я уже, — послушно кивнул Уилл, бросаясь вперёд и залезая к любимому на кровать. — Фата, Ганнибал? Предупреждать надо о таких вещах. Меня чуть инсульт не долбанул от шока.
— Тебе не понравилось? — испуганно спросил Лектер, трогая ободок. — Убрать?
— Нет, нет, не надо, — поспешно ответил Уилл, подползая ближе, — ты просто божественно красив.
Ганнибал стащил с мужа полотенце и бросил его куда-то на пол, любуясь его наготой.
— Хотел напомнить себе и тебе наши роли, — скромно улыбнулся Лектер, приподнимаясь на коленях и притягивая любимого к себе. — Поцелуй меня, Уильям, и обними так крепко, как любишь.
Немного растерянный Уилл отчаянно бросился к Ганнибалу на шею, впиваясь в его губы и сжимая до боли в объятиях. Слова, податливость любимого, даже смешная фата, всё это вернуло мужество и уверенность Уиллу, который начал терять всё это у порога спальни. Они оба знали, что он терял голову оказываясь в объятиях Лектера, что он больше полугода был под ним, что он слишком волновался, думая о предстоящей брачной ночи, и мудрый Ганнибал, который так любил условности и свои планы, накинув на себя образ нежной невесты, помог Уиллу вернуть себе уверенность настоящего мужчины.
Несколько минут они сладко целовались, обнимаясь и тиская друг друга, и Ганнибал сам упал на спину, увлекая любимого за собой. Уилл оторвался от мужа, уселся у него между ног, любуясь своей красавицей, и снова нависнув над ним, начал покрывать его тело жадными поцелуями. Ганнибал не дошёл до маразма, не побрил ни ноги, ни грудь, но так умопомрачительно постанывал и выгибался навстречу торопливым поцелуям, что Уилл почти рычал, сжимая в руках это податливое тело.
Он стянул с любимого его отпадные белые трусики, хотя на секунду и пожалел, что не может их оставить, и Ганнибал широко раздвинул бёдра, сгибая ноги в коленях и подкладывая себе под задницу маленькую подушечку. Уилл снова заволновался, но вот Лектер вложил ему в ладонь смазку, подбадривая сладким шёпотом, и он открыл тюбик.
— Давай же, любимый, — горячо промурлыкал Ганнибал, забрасывая руки за голову, — я так тебя хочу. Сколько мне ещё ждать, Уилл?
— Да, да, я сейчас. Я уже.
Уилл смазал пальцы, посмотрел на мужа, так развратно и открыто лежащего перед ним в обрамлении белоснежной фаты, и почти безуспешно борясь за своё лидерство, аккуратно протолкнулся в его дырочку. До этого момента Уилл и с женщинами такого не проделывал, его манипуляции руками ограничивались лишь неумелыми ласками клитора, и оказавшись внутри любимого, он почувствовал лёгкое головокружение.
Ганнибал пустил его в себя легко и без сопротивления, как будто был уже немного подготовлен для него, и Уилл сразу же добавил ещё один палец, начиная его растягивать. Было ощущение, что он запустил руку в какой-то желатин, там было мягко и тепло, но сами внутренние стенки не растягивались и не держали форму, сжимаясь обратно следом за движением скользких пальцев. Уилл развернул ладонь, протискиваясь глубже и нащупав простату, аккуратно провёз по ней подушечкой пальцев, наслаждаясь лёгким спазмом, пробежавшим по телу Ганнибала.
Член его любимого, до этого просто лежащий на его животе, моментально подал признаки жизни, его длинные и красивые ноги раздвинулись ещё шире, руки вцепились в простынь и Ганнибал толкнулся навстречу его руке, издав приглушённый стон.
— Давай, Уилл, приступай уже к главному, — прошептал Лектер, запрокидывая голову назад, — я уже не хочу больше ждать.
— Ещё немного, — ответил Уилл, приподнимаясь и лаская свободной рукой мягкий животик мужа, но не сводя глаз с его лица. — Боже, Ганнибал, твоя фата сводит меня с ума. Ты такая лапочка в ней.
— Рад, что тебе понравилось, но мысль о белых чулочках я отогнал сразу.
Уилл усмехнулся, целуя коленку любимого, и добавил третий палец, действуя уже увереннее и быстрее. Ганнибал был уже полностью возбуждён, не смущаясь громко реагировал на ласки и что-то шептал на незнакомом языке.
— Мне не нужны никакие чулочки, милый, — сказал Уилл, вытаскивая руку, надевая презерватив и начиная смазывать уже себя. — Мне не нужно видеть в тебе ничего женственного. Я балдею и люблю в тебе твою брутальность и мужественность, и мне не требуется никакая дополнительная стимуляция в виде дамских примочек. Давай, девочка моя, переворачивайся на живот.
Ганнибал приподнялся на локтях, смотря на мужа расширенными зрачками и отрицательно помотал головой, задорно тряхнув белоснежной фатой.
— Нет, я хочу так.
— Но, — сбился с храбрости Уилл, быстро хлопая глазами, — ты говорил, что первый раз должен быть в коленно-локтевой, по нашему на коленках и задницей кверху, так что не спорь и делай, что говорят.
— Нет, я хочу так, — упрямо повторил Лектер, смущённо опуская глаза. — И та поза не обязательна для первого раза. Я тебя тогда немножко обманул.
— Но почему?
— Ну, тогда у нас обоих был первый раз, — хихикнул Ганнибал, ещё больше смущаясь, — и меня слегка напрягал твой член.
— Мой член? — нахмурился Уилл, толкая любимого в грудь и пристраиваясь к его заднице. — Как это?
— Два члена в одной постели? Это не так просто сразу осознать, — закусил губу Ганнибал, чувствуя, как Уилл начинает проталкиваться в него. — Он меня отвлекал и я убрал его с глаз подальше.
Уилл схватил любимого за бока, и медленно потащил его на себя по скользкой простыни, пока не вошёл в него полностью. На несколько секунд он замер, чтобы успокоиться и привыкнуть к горячей и приторной плотности, обхватившей его член со всех сторон.
— Так погоди-ка, — очухался Уилл, задирая ноги мужа выше и поправляя под ним мокрую от смазки подушечку. — Так ты поставил меня на четвереньки, чтобы не видеть мой член?
— Прости, — усмехнулся наглый каннибальчик, хватая фату и пряча в ней свою довольную морду, — он просто сбивал меня с мыслей. Торчал перед моим лицом, как памятник, и я никак не мог сосредоточиться. Это был наш первый раз и надеюсь, ты меня простишь. Когда ты уже трахнешь меня, Уилл? Твоя невеста уже вся горит от нетерпения.
— И мало ей не покажется, — прошипел Уилл, отклоняясь и резко толкаясь вперёд. — Член ему мой помешал, вот засранец. Я ещё помню, как ты лил мне в уши свои проповеди о необходимости…
Дальше Уилл внезапно сбился, потому, что Ганнибал так сладостно застонал, обхватывая его за талию ногами, что все мысли вылетели из его головы, и он просто растерял всю вежливость и осторожность.
Он, наконец-то, трахал своего Ганнибала, своего любимого мужчину, который судорожно хватал его за плечи и покорно отдавался ему в их первую брачную ночь, и всё остальное перестало иметь значение. Уилл торопился и сбивался, то постоянно подскальзываясь, то ловя мужа за галстук, потому, что его относило к спинке кровати на дебильных простынях, и если в паре, где Ганнибал был сверху, они уже нашли гармонию, то тут не всё шло гладко. Ну, кроме простыни, она точно была гладкой и скользкой.