Малышу видимо надоело их слушать и он решил взять наказание в свои руки. Ну, точнее не в руки, и не взять, но под ошарашенными взглядами двух спорщиков, он абсолютно спокойно пописал Уиллу прямо на живот, довольно подёргал ножками в воздухе, и повернув голову к Ганнибалу, радостно ему улыбнулся. Мужья переглянулись, и по лицу вежливого и интеллигентного доктора психиатрии, медленно расползлась мстительная улыбка.
— Ах ты моя умничка, — бросился к карапузу Лектер, забирая и прижимая его к себе, — до чего же умная умничка. Правильно, так его, совсем уже обнаглел.
— Ганнибал, — охренело прошептал Уилл, осмотрев свою мокрую рубашку и поднимая на мужа огромные глаза. — Ганнибал, он только что на меня пописал.
— И правильно сделал, — злорадно хмыкнул Лектер, влюблённо тиская малыша. Он взял с дивана сумку и вернулся с ней к столу, укладывая на него маленького мстителя. — Жаль, я не догадался, надо было и мне так сделать. Ну что, малёк, давай одеваться?
Малыш что-то пропузырил в ответ, и Ганнибал начал ловко надевать на него памперс, продолжая хвалить за милый золотой дождик, окропивший наглого собачника.
— На меня только что пописали, — по-прежнему отрешённо проскулил Уилл, подходя к любимому и дёргая его за рукав. — Ганнибал, что мне делать?
— А ты сбеги, — даже не поворачиваясь к нему ответил Лектер, натягивая карапузу тёплую водолазку и штанишки, — ты же так всегда поступаешь. Да, малыш, так делает дядя Уилл? Чуть что, сразу убегает?
Не обращая внимания на помеченного мужа, Ганнибал вытащил из сумки специальный термос, в котором нашёл ещё тёплую бутылочку с чем-то, – скорее всего, с грудным молоком– сбросил с себя мокрую рубашку прямо на пол, подхватил на руки детёныша и уселся с ним на диван, удобно устраивая малыша для кормления. Лектер прижал кроху к себе, на секунду пожалев, что он не женщина, и не может дать ему свою грудь, и сунул ему бутылочку, придерживая её за донышко.
— Ганнибал, — как-то жалко прошептал Уилл, переминаясь с ноги на ногу, — так что же мне делать?
— В смысле, что делать? — раздражённо проворчал Лектер, неохотно поднимая на него глаза. — Иди и переоденься, что за проблема? Это у меня руки связаны, а ты-то у нас свободен.
— Ты сердишься? — боязливо спросил Грэм, подходя к мужу, садясь перед ним на пол и обнимая его колени.
— Сержусь немного, но это скоро пройдёт, — спокойно ответил Ганнибал, наклоняясь к ребёнку и нюхая его волосы. — Иди к своей студентке и не мешай нам кушать.
— Любимый…
— Отстань, Уилл, иди на кухню.
Оглушённый страшной ревностью, Уилл остался на месте, не сводя глаз с любимого, который впервые за два года смотрел на кого-то другого тем самым взглядом, который он считал только своим. Он едва удержался, чтобы не спихнуть эту вредную кроху на пол и не залезть к мужу на ручки вместо него. Совсем неожиданно для себя он осознал всю убогость однополой любви, и от этих мыслей, ему стало плохо и по-настоящему страшно. Уилл смотрел на мужа, раздетого по пояс, прижимающего к своей мохнатой груди ребёнка, с восхищением и даже благоговением наблюдающего за тем, как тот кушает, и понял, что Ганнибал захотел то, что может ему дать только женщина.
— Прости меня, — испуганно зашептал Уилл, совсем притираясь к ногам любимого.
— Ничего страшного. Всё, что можно отстирать и отчистить, не является проблемой. Я уже не сержусь.
— Я не за то говорю, — уныло сказал Уилл, обнимая его за бёдра. — Прости, что мы такая неправильная пара, и я не могу дать тебе ничего, кроме себя.
Ганнибал недоумённо взглянул на мужа, сразу понимая, о чём речь, как-то стыдливо поморгал и протянув руку, запустил ладонь в его волосы, пропуская непослушные кудряшки между пальцами.
— Мне ничего и не нужно в жизни, кроме тебя, — тепло улыбнулся Лектер. — Мы уже очень давно всё это выяснили, и…
— Но я вижу, чего ты хочешь сейчас, — перебил его Уилл, приподнимаясь и пытаясь обнять его за шею. — Ты говорил о себе и этом ребёнке в одном лице. МЫ тебя накажем, не мешай НАМ кушать. Я вижу, как ты смотришь на него, мне кажется, что я даже слышу, о чём ты думаешь, и почему-то мне больно и страшно от этого. Я думал, мы оба не хотим детей, но сейчас я знаю, что ошибался.
Ганнибал сидел неподвижно и безэмоционально, смотря то на мужа, то на засыпающего в его руках малыша, и, в конце концов, криво улыбнулся.
— Ты прав, Уилли, я бы не отказался оставить эту кроху себе.
— Сногсшибательное предложение, — в тон ему ответил Уилл, тоже рассматривая ребёнка, — но тогда нам придётся избавиться от его мамочки.
— Я могу с ней расправиться, а ты избавишься от тела, — с улыбкой предложил Лектер, наклоняясь и снова нюхая малыша. — Я так много слышал, что маленькие дети пахнут потрясающе, и это оказалось правдой. Понюхай, Уилл, даже ты это почувствуешь.
Профайлер послушно наклонился и показательно обнюхал уже спящего карапуза.
— И точно, — восторженно сказал Уилл, улыбаясь и смотря мужу в глаза. — Каким-то сладким молоком пахнет, как кокосовым, или ванильным.
— А мне кажется, что пахнет переспелой дыней, — доверчиво прошептал Ганнибал, рассматривая бутылочку с остатками грудного молока. — Как ты думаешь, какой у этого вкус? Давай попробуем?
— Хочешь попробовать молоко, которое надоили из живого человека? Это что-то близкое к каннибализму, разве нет? Ты точно этого хочешь?
— Ну да, а почему бы и нет? Надеюсь, оно не вызывает привыкания, и я потом не поползу следом за твоей студенткой, прося добавки. Просто хочу знать вкус.
Уилл мило хихикнул, посмотрел в сторону кухни, без слов схватил бутылочку и сделал несколько резких посасываний, получая в рот полноценный глоток. Он громко сглотнул, ошарашено поморгав, и протянул остатки молока мужу, который просто открутил соску и вылил остатки себе в рот. Чувствуя себя гурманами — извращенцами, они довольно почавкали, облизываясь и счастливо смотря друг на друга.
— Вполне сносно, — пробормотал Уилл, снова рассматривая кроху, которая спала на руках мужа, вцепившись ему в волосы на груди. — Что сегодня за день? Я понянчился, увидел детские какашки, чуть не поругался с тобой, меня обдули и дали попробовать грудное молоко. Ах да, ещё я затеваю убийство моей студентки, чтобы сделать любимому приятно, и дать ему то, что он хочет.
— Ну, кое-что ты точно можешь мне дать, — возбуждённо прошептал Ганнибал, наклоняясь и тиская член мужа через штаны, — эти разговорчики меня заводят.
— А меня заводишь ты с ребёнком на руках, — горячо простонал Уилл, тоже запуская свои шаловливые ручки к его ширинке. — Я так тебя люблю, Ганнибал, что сделаю всё, что ты сейчас попросишь.
Их губы встретились, и несколько минут они сладко целовались, продолжая наслаждаться каким-то странным и настоящим семейным счастьем. Как будто они нормальные, полноценные, с ребёнком, который делал их существование живым и наполненным смыслом. Они одновременно услышали шаги на кухне, и Уилл резко шлёпнулся на задницу, поджимая ноги к груди, чтобы спрятать вполне заметную эрекцию, а Ганнибал накинул ногу на ногу и поспешно прикрылся малышом. В гостиную вышла Фиби, которая к счастью не подозревала, чем тут занимаются эти два извращенца прямо рядом с её ребёнком, и тихо подкравшись к Уиллу, протянула ему результаты своих трудов.
Девушка смотрела на своего преподавателя с огромным уважением и благодарностью, заставляя бедного Уилла краснеть всё больше, и он отправил её обратно на кухню, попросив поставить чайник. Лектер немного удивился, почему никто его не спросил о том, из-за чего он сидит тут полуголый, но всё равно пристыжено спрятал глаза под чёлкой и заговорщически улыбался.
Через пять минут Уилл смог встать на ноги, уже не выглядя полным психом, и ещё полчаса они проторчали на кухне, гоняя чаи и проверяя тесты, в течении которых Ганнибал так и просидел в гостиной, продолжая любоваться малышом и укрепляясь в мысли, что он хочет себе такого же. Странно, что когда-то он не хотел обращаться даже к суррогатной матери, не желая видеть в своём ребёнке кого-то постороннего, а сейчас он бы легко пошёл на убийство, чтобы оставить это удивительное, совсем постороннее, но такое обалденное чудо себе.