– Нет.
– Вы как-то связаны с теми людьми, которые могли быть к ней причастны?
– Один из техников, изучавших ту запись с восемнадцатиминутной паузой, выполнял кое-какие мои поручения. Послушайте, Вулф, в своем бизнесе я не отвечаю на вопросы – я их задаю. А, ладно, забудем. Прошлая пятница, говорите? Ничего я вам не скажу, других донимайте. Зря мы Аккермана не послушали, надо было идти к окружному прокурору. Что вы затеяли? Почему отвергли предложение Хана? Что вы пытаетесь продать?
Вулф помахал пальцем. Опять. Похоже, Уотергейтский скандал лишил его самообладания.
– Я ничего не продаю, мистер Вилар. – Он подчеркнул голосом ударение на «и». – Я покупаю – удовлетворение для самолюбия. Харви Бассетт хотел услышать от вас, что стараниями Ричарда Никсона вам стало труднее предлагать свои услуги. А может, наоборот, легче?
– Что ж… – Вилар неспешно поднялся, без резких движений, поглядел на Вулфа сверху вниз, явно наслаждаясь превосходством в росте. – Что ж, я иду к окружному прокурору.
– Сомневаюсь, – возразил Вулф и повернулся ко мне. – Какие шансы, Арчи?
Я поджал губы:
– Четыре к одному.
– Я бы сказал: пять к одному, – поправил Вулф. – Сто долларов против двадцати, что не пойдете.
Вилар молча повернулся и прошествовал к выходу. Нет, не так. «Прошествовал» не годится для человека, у которого ноги коротковаты. Я проводил его до двери, прикинул, не попросить ли повышение – четыре штуки в месяц вместо трех, – но решил, что сейчас не время для торга. Вернулся в кабинет и сказал Вулфу:
– На самом деле шансы – один к десяти. Он ведь из тех, кто распускает все паруса, а затем надувает щеки и принимается усиленно дуть.
Глаза Вулфа сузились.
– Это кто написал? Или сказал?
– Я. На днях я листал книжку, которую вы недавно купили, «Плавания в южных морях»[21], и заразился морским настроением. Вилар – наш убийца?
– Нет. Возможно, он убил Бассетта, но не Пьера. Он не стал бы рисковать, подкладывая бомбу. Безопасность… Проклятье! Никто из них, думаю, не сделал бы этого. Они все привыкли осторожничать. Согласен?
– Нет. Кто-то из них может располагать способом разжиться бомбой так, чтобы другие не узнали. Айгоу же и подавно мог изготовить ее собственноручно.
Вулф фыркнул:
– Да, это не исключено. Он меня пугает. Самое страшное на свете – это физик, увлеченный новыми идеями. Пф! Докладывай.
– Новостей пока никаких. Орри в «Рустермане» ничего не выяснил, так что я поручил ему следить за Айгоу. Джадд, по словам Сола, настолько правильный, цельный и уважаемый, что хоть памятник при жизни ставь. Фред уверяет, что о Виларе все отзываются неплохо, но ему кажется, что, если кого-нибудь подпоить, картина изменится. Аккер…
– Когда они будут звонить в час, вели им подойти сюда к шести.
– Уже велел. Они прекрасно понимают, что не отрабатывают свой гонорар. Аккерман звонил из Вашингтона и предупредил, что наши телефон и кабинет могут прослушиваться. Чек на вашем столе – это на наличные, запас оскудел. Письмо от Хьюитта по поводу новой орхидеи было отправлено в прошлую субботу и ползло шесть дней с Лонг-Айленда на Манхэттен. Сорок две мили! Я пешком за день пройду.
Вулф перебрал почту, просмотрел письма, встал и направился на кухню. К ланчу намечались свиные ребрышки под соусом из красного вина с добавлением восьми трав и специй. Вулф хотел убедиться, что Фриц не пожадничал с чесноком. У них были разногласия по поводу чеснока – Черногория против Швейцарии.
Как правило, я стараюсь не рассказывать о своих личных делах, но, раз уж вам известно, что до Бенджамина Айгоу я добрался благодаря Лили Роуэн, стоит упомянуть, что я звонил Лили дважды: сообщить, что виделся с Айгоу и что расследование продолжается. Днем, когда с ребрышками было покончено, с почтой разобрались, я сходил в банк и обналичил чек, а Вулф удалился на дневное общение с орхидеями, я снова позвонил Лили, обрадовал ее тем, что меня пока не посадили, и прибавил, что смогу, наверное, провести с ней выходные, если она готова меня терпеть.
– Думаю, часок я тебя как-нибудь выдержу, а там посмотрим, – ответила она. – В любом случае нам нужно увидеться. Я только что вернулась с ланча с Дорой Бассетт, и она опять о тебе спрашивала. Хотя сама призналась, что никогда не видела. Колись: ты что, обладаешь каким-то магнетизмом? Может, через приборы людей притягиваешь?
– Чего нет, того нет. Прошу, больше не произноси слова «электроника» в моем присутствии. Да, и еще одна просьба. Что конкретно Дора хотела узнать?
– Эй, уйми свой пыл! Ничего личного. Она спросила, встречались ли мы и удалось ли тебе установить, кто подложил бомбу в пальто Пьеру. Ну, по имени она его, конечно, не звала, это уже мое, а она сказала то ли «тому человеку», то ли «тому официанту». А у меня есть право звать его по имени. Как ты знаешь, для меня он был лучшим среди всех официантов. Запомнил с первого раза, что я предпочитаю класть вилку справа от тарелки.
21
Имеется в виду книга «Открытие европейцами Америки: плавания в южных морях» (1971) американского историка С. Морисона.