– Я в кабинете.
– Ты поел?
– Да.
– Поднимись ко мне.
Я взял копию своих показаний из ящика стола и отправился наверх. Раз меня вызвали, стучаться я, разумеется, не стал. Он сидел за столом между окнами, с книгой в руках – то ли дочитал свой экземпляр «Таймс», то ли его мозг тоже отказывался сотрудничать, как мой. Когда я приблизился, он отложил книгу – «Дворцовую стражу» Дэна Ратера и Гэри Гейтса[3] – и проворчал:
– Доброе утро.
– Доброе, – процедил я.
– Ты в центр выбирался?
– Нет. И к телефону не подходил.
– Садись и докладывай.
Конечно, себе он забрал самое большое кресло. Я подтащил другое, сел и начал:
– Лучше и проще всего будет, если вы прочтете копию показаний, которые я дал Стеббинсу. – Я вручил Вулфу четыре листка бумаги.
Обычно ему вполне хватало пролистать документ один раз, но теперь он вернулся к первым двум страницам, где дословно приводился наш с Пьером ночной разговор.
Вулф покосился на меня:
– Что ты утаил?
– Из разговора с Пьером – ровным счетом ничего. Каждое слово правдиво. Из остального – тоже ничего, разве что умолчал, как вы явились вооруженным, с этой вашей палкой, и о ваших словах, что мне, мол, и так придется всем заняться. Там есть все, что было сказано и что произошло, однако я не стал упоминать о своей догадке. Об этом я рассказал только Стеббинсу. Когда Пьер остался один, он нащупал кое-что в кармане своего пальто и достал это кое-что – алюминиевый футляр из тех, в каких приносят сигары от дона Педро. Пьер отвернул крышку, и футляр взорвался в нескольких дюймах от его лица. Вы сами видели, какое у него лицо стало… На полу валялись алюминиевые стружки, и я сумел прочитать обрывки надписей на некоторых из них. Их, конечно, все подобрали и предъявили Стеббинсу. Короче, я решил, что надо сообщить ему заранее, все равно полиция скоро придет к тем же выводам.
Вулф покачал головой, осуждая то ли Стеббинса, то ли меня:
– Что еще ты ему рассказал?
– Ничего. Я сообщил все, что знал. Никому другому никаких иных сведений не излагал, даже медицинскому эксперту и лейтенанту Бёрнэму, с которым вы никогда не встречались. Сам я не считал, но Фриц уверяет, что полицейских было девятнадцать человек. Дверь в Южную комнату опечатали. Говорят, днем должен подъехать специалист по бомбам, может, он что-нибудь найдет.
Когда Вулф желает произвести на кого-то впечатление и находится в кабинете, в том единственном кресле, которое по-настоящему ценит, то обыкновенно откидывается на спинку кресла и закрывает глаза; спинка кресла в спальне имела неподходящий наклон, поэтому он просто прищурился и подергал себя за мочку уха. Так продолжалось добрые две минуты.
– Ничего, – наконец проронил он. – Ничего вообще.
– Верно. Но вы же величайший детектив на всем белом свете, потому Стеббинс мне и не поверил. Он думает, что Пьер успел что-то сказать, то ли имя назвать, то ли что-нибудь этакое озвучить, а мы с вами это утаиваем, хотим сами дело раскрыть. Ну, по правде говоря, я точно хочу. Я бы сам мог отвернуть эту крышку. Получается, я кое-чем ему обязан.
– Я тоже. Подумать только, я спал в собственном доме, в собственной кровати, и тут… Это… это…
Я вопросительно приподнял бровь. Такое случилось впервые. Впервые на моей долгой памяти Вулф был настолько обескуражен, что не находил слов.
Он стукнул кулаком по подлокотнику кресла:
– Ладно. Позвони Феликсу, пусть приготовит нам ланч. – Вулф поглядел на настенные часы. – Через полчаса. Если кабинеты наверху все заняты, можно и на верхнем этаже, если это удобно. Тебе известны иные источники сведений о Пьере, помимо ресторана?
Я ответил отрицательно, поднялся, подошел к телефонному аппарату на тумбочке возле кровати и набрал номер.
Глава 3
На верхнем этаже в здании «Рустермана» когда-то проживал Марко Вукчич, владелец ресторана, друг детства Вулфа из Черногории, один из троих известных мне людей, которые звали его по имени. Около года после смерти Марко этаж пустовал, а затем Феликс, которому по наследству досталась треть имущества и который управлял рестораном под опекой Вулфа, перебрался наверх вместе с женой и двумя детьми. Дети со временем выросли, обзавелись своими семьями и съехали.
В двенадцать тридцать пять мы с Вулфом устроились за столиком возле окна на верхнем этаже, выходившего на Мэдисон-авеню. Феликс, стройный и подтянутый, облаченный в сине-черную с белым элегантную униформу на время ланча, стоял слева от Вулфа – и справа от меня.
– Еще морские гребешки, – произнес он. – Свежие, только что из залива. Просто отменные, уж поверьте. И лук-шалот отличный. Все будет готово через десять минут.
3
Журналистское расследование (1974) деятельности администрации Р. Никсона накануне Уотергейтского скандала.