Леголас снова кивнул, улыбнулся и скрылся во тьме прохода.
========== Родители и их тревоги ==========
Каждый день Галадриэль наливала воду в чашу, чтобы увидеть будущее. Но, как она ни вглядывалась, все терялось в тумане. Она не видела ничего – лишь странные равнины, или леса Валинора, или Линдон и Имладрис, или эльфийские королевства прошлого. Будущее было скрыто от нее. И это яснее, чем многое другое, говорило ей: Мелькор в самом деле вновь обрел силу здесь. Его воля вмешивалась в течение времени. И то, что случится, было неясно. Риннельдора она тоже не могла увидеть. Где бы он ни был – Мелькор скрывал его завесой сумрака, непроницаемой для взора. Оставалось надеяться на лучшее.
Келебриан переживала за своих сыновей. Галадриэль переживала за всех. Она раскрыла тайну Моргота. И если Враг вернется, он не забудет этого – ни ей, ни тем, кого она любит. Пока же следовало готовиться к войне с Мордорскими орками – и с теми, кого они еще могут встретить в этой проклятой земле. Галадриэль отдала необходимые распоряжения, сообщила, что собирается и сама пойти вместе с войском – и немало времени пришлось потратить, чтобы убедить Халдира, что это правильное решение.
Затем, на третий день после прибытия в Лориэн, она, посмотрев в воду, увидела то, что случилось в Минас-Аноре минувшей ночью. Элладан и Элрохир в плену Эарнура. Король готовится послать эмиссаров с требованиями и обвинениями.
Она написала послание дочери и зятю:
«Элронд, Келебриан, увы нам, случилось недоброе.
Король Эарнур, заподозрив Элладана и Элрохира в том, что они в сговоре с Леголасом и Риннельдором пытались украсть Нарсиль, велел взять их под стражу. Хуже того, Эарнур нашел оружие Врага и взял его себе. Он пришлет вам и Трандуилу послов с требованиями о встрече.
Известите меня о вашем решении. Я приму участие в этой встрече, если на то будет ваше согласие». Галадриэль надолго задумалась в поиске ободряющих слов. Затем приписала: «Я верю, что Элладан и Элрохир вернутся домой. Мои помыслы и мое сердце пребывает с вами всеми. Галадриэль».
После того, как письмо было отправлено, Артанис приняла решение. Этой ночью она сама поговорит с врагом. Если он угрожает ей – она может ответить тем же.
***
Элронд вернулся в замок, завершив смотр лучников из приграничных земель Имладриса. После двух тысяч лет мира войскам потребуется тренировка. Пока есть время до весны, он сможет лично проследить за этим. Большинство из тех, кто пойдет в поход - юноши не старше их с Келебриан сыновей.
Во внутреннем дворе его ждал Белираэн.
- Тревожные вести, владыка! - Воскликнул он. - Тебе и леди Келебриан прибыло письмо из Лориэна.
Элронд взял письмо - узкую ленту, - развернул его, прочел и молча поспешил наверх.
Келебриан сидела на балконе в свете заходящего солнца, держа в руках рукоделие. Рядом с ней на низкой скамеечке примостилась Арвен - она старательно вышивала что-то золотыми нитями по алому фону и тихо напевала себе под нос.
Когда на балконе появился Элронд, Тилли подняла на него глаза и привычно улыбнулась, но тут же, заметив выражение его лица, нахмурилась. Арвен отложила вышивание, вскочила на ноги и поспешила к отцу, обняла его и поцеловала в щеку. Келебриан не сдвинулась с места.
- Плохие вести, - просто сказал Элронд, протягивая письмо.
Арвен тревожно взглянула на мать. Та поднялась наконец со своего места и, приблизившись, взяла из его рук письмо. Пробежала глазами, и тонкая лента пергамента, кружась в воздухе, упала на пол балкона.
- Что там? - спросила Арвен с любопытством.
Элронд, подойдя к балкону, поднял письмо и подал его дочери. Тревоги и опасности уже не за пределами Имладриса, и Арвен имеет право знать, что происходит.
Тилли проводила его жест холодным взглядом, потом, отвернувшись, отошла к перилам балкона, вцепилась в них руками, и на несколько мгновений замерла.
Развернувшись, она решительно вернулась к Элронду и, глядя ему в глаза, проговорила тихо и раздельно:
- Ты должен отправиться к королю Эарнуру. Ты должен говорить с ним - и вернуть моих сыновей.
Арвен, почитавшая письмо, растерянно смотрела на родителей - за всю свою жизнь она не слышала, чтобы мать говорила таким тоном - ни с отцом, ни с кем бы то ни было.
- Когда его вестники прибудут к нам, я узнаю, что именно требует король Эарнур. Тогда мы сможем принять решение, - сказал Элронд. Он не отводил взгляда. Голос князя Имладриса был обманчиво спокоен.
- Пока мы выжидаем, неизвестно, что придет в голову этому безумцу! - голос Тилли нарастал, и под конец фразы она почти кричала. - он может решить прислать нам их головы в качестве объявления войны! Он может попытаться использовать свое проклятое оружие и уничтожить свой город - вместе с нашими сыновьями! Он может…- она отпрянула, отвернулась и закрыла лицо руками.
- Келебриан! - воскликнул Элронд, делая несколько шагов по направлению к супруге и протягивая руки, чтобы обнять ее, - Тише! Этого не случится.
Она повернулась к нему, и в блестящих от слез глазах плескалась ярость.
- Откуда ты знаешь? Они впервые уехали из дома - и сразу попали в плен! И к кому! К тому, кто, кажется, совсем лишился рассудка! Или ты не помнишь, что стало с последним королем, взявшим в руки оружие Врага? А с его предшественником? Что если он решит сжечь наших детей во славу его, чтобы получить еще больше силы? - она сжала кулаки,- я не понимаю, почему ты так спокоен? Почему не хочешь спасти их?!
- Я хочу спасти их, и поэтому я должен сохранять спокойствие, - проговорил Элронд, но спокойствие давалось ему с трудом. Он понимал тот ужас, который испытывала Келебриан - но этот тон? Эти обвинения? - Безумен Эарнур или нет, увидев нашу слабость он скорее причинит им вред, чем если он увидит, что мы его не боимся. И он не причинит вреда заложникам, Келебриан, если мы не совершим какой-нибудь ошибки.
- И премудрый Элронд, конечно, знает, как этих ошибок избежать? - эта злость, эта обида, этот страх, казалось, зрели в Келебриан давно, и вот наконец-то вырвались наружу, и теперь она уже не могла остановиться,- ты боишься проявить слабость? Что ж, если так, то я сама поеду в Минас-Анор - моя слабость объяснима и понятна даже Эарнуру. Я мать, и мое сердце обливается кровью при мысли, что сыновья мои в опасности - пусть возьмет в заложницы меня, а их отпустит!
- Я не позволю тебе, - коротко ответил Элронд.
- Ты не смог запретить им,- холодно возразила она,- и не сможешь запретить мне.
- Я думал, ты лучше меня знаешь, - горько проговорил Элронд. - Я не стал запрещать им, потому что их дело было правильным и их порыв - благородным. Твоя идея - безумие. И поэтому, я повторяю свои слова - я не позволю тебе ехать.
Арвен, уже вконец напуганная происходящим - скорее ссорой родителей, чем безумием человеческого короля - встала между ними.
- Прошу, не надо,- тихо, сложив руки на груди, попросила она,- мама, пожалуйста…
Келебриан сдвинула брови.
- Когда ты сама станешь матерью, дитя, ты меня поймешь,- затем она вновь устремила взор на Элронда,- ты запрешь меня? Потому что это единственное, что может меня удержать.
- Если это единственный выход - то да, - ответил Элронд. - Но я прошу тебя одуматься. Прошу подождать несколько дней! Я обещаю тебе, что поеду на встречу с королем Эарнуром, что я сделаю все для того, чтобы вызволить наших детей. Тебе не нужно ехать, поверь! Это будет знак слабости. Он возьмет и тебя в плен, а мальчиков не выпустит - вот и все, чего ты добьешься!
- Неделя,- тихо выговорила Келебриан, а потом, развернувшись, быстро вышла с балкона.
Арвен повернулась к отцу, ступила к нему и доверчиво прильнула к его груди.
Элронд обнял дочь, шепча слова утешения. Сегодня они казались особенно пустыми.
****
Он отвел его на тот самый утес, с которого сам столько раз взирал в даль. Здесь под ногами у них простиралось золотое море леса, отцветающего, готовящегося к зимнему сну.