- Ты угрожаешь мне войной за справедливый суд?- Элендур улыбнулся, и в этот миг стал поразительно похож на своего почившего отца, - чтож, значит, будет война. Но на то будет ваша воля, а не моя. И помни, что я не сказал, что он будет убит. Ты сомневаешься в моей справедливости или уверенна в его вине?
- Я не угрожаю, - спокойно проговорила Галадриэль, - я предупреждаю. И я говорю это именно потому, что я уверена в твоей справедливости. И в твоей мудрости. Но я не уверена, что объявив открытый суд, ты сможешь избежать войны. Глядел ли ты в палантир, видел ли ты, что произошло?
- Если бы я глядел в палантир и видел, что произошло, я не стал бы спрашивать у тебя его имени и не поехал бы сюда, чтобы капитан лесных эльфов поговорил с деревьями, - отозвался Элендур, - я не боюсь войны, светлая госпожа, но я жажду справедливости.
За спиной Галадриэли меж деревьев застыла тонкая фигура, и Элендур взглянул на подошедшего. То был Таурдор, неуверенно мявшийся на месте, не решаясь подойти.
- Деревья поведали мне правду, государь, - проговорил он негромко.
Элендур кивнул ему, и Таурдор подошел ближе. Эльф бросил неуверенный взгляд на Галадриэль, но под пристальным взором короля все же заговорил.
- Деревья видели и слышали все в тот роковой день, - сказал он негромко, - и они рассказали о том, как ужасная тьма приблизилась к Ласгалену, и как лес, чуя беду, замер в тревожном ожидании. Они рассказали, как магия леса, не в силах сама отогнать зло от наших границ, выбрала руки того, кто смог отвратить бедствие…
- Чушь!- раздраженно выкрикнул Элендур. Таурдор попятился.
- Это то, что мне удалось узнать, государь, - пролепетал он, - и я не лгу тебе…
- Кого лес избрал своими разящими руками?- резко спросил Элендур, и Таурдор отступил на шаг, будто боялся, что король сейчас ударит его.
- Это был охотник, который впустил магию в свое сердце, и которого лес признал своей частью, - ответил Таурдор, - имя его не имело для Ласгалена значения.
Элендур развернулся к Галадриэли.
- Говори!- выдохнул он.
- Это был Трандуил, король Ласгалена, - ответила Галадриэль.
Элендур замолк, словно наткнулся на невидимую стену. Таурдор же, который, похоже, действительно не ведал, чьей рукой был убит Исилдур, побледнел и, казалось, сейчас лишится чувств.
- Вот, значит, как, - проговорил Элендур наконец, и голос его звучал глухо, - вот почему нас ждет война, если мы решим покарать его. И что же мне делать, о мудрая госпожа, - король не сводил взора с лица Галадриэли, - как мне поступить с убийцей моего отца теперь, когда я знаю его имя?
Галадриэль надолго задумалась. Что скажешь в такой ситуации, когда честь говорит одно, а благоразумие - другое? И когда Элендуру кажется, что поверить ей означает предать отца?
- Убийца - тот, кто хотел убить намеренно. Трандуил не желал зла. Если ты приговоришь его к смерти, ты по своей воле отнимешь жизнь у того, кто не отнимал по своей воле жизнь Исилдура. И ты можешь стать причиной войны - хоть и не по своей воле. Людям и эльфам придется воевать, воевать друг с другом, хотя никто этого не хочет, ни мы, ни вы. Никто, кроме Саурона, чья воля неразрывно связана с кольцом. Поэтому, если ты не можешь простить короля нандор и если ты считаешь, что всякая смерть, даже та, что не была злом, нуждается в отмщении - вызови Трандуила на поединок. И пусть звезды решат вашу судьбу.
Элендур не успел ничего ответить. Неожиданно Таурдор, который, кажется, все же смог прийти в себя от изумления, резко свистнул, а затем вскинул лук, который ему вернули перед отправкой в путь. На ветвях вокруг них мгновенно, беззвучные, как тени, появились другие лучники, и все стрелы были обращены на Элендура.
- Мы будем защищать нашего короля ценой собственной жизни,- проговорил Таурдор ровно.
Элендур хмыкнул и посмотрел на Галадриэль.
- Что ж, светлая госпожа, видимо, мой выбор не велик,- заметил он,- уйти, не получив отмщения, или сразиться с королем эльфов?
- Подожди, Таурдор! - проговорила Галадриэль, глядя на капитана лучников. - Трандуила здесь нет, и ты не вправе принимать за него решения. Он сам направил меня к Элендуру, передать ту весть, которую я только что передала. Не время вам вмешиваться сейчас! Что касается твоего выбора, Элендур, он за тобой. Но я не верю, что другим исходам наследник Исилдрура может предпочесть войну, в которой погибнут многие.
Элендур с ухмылкой глянул на лесного эльфа.
- Ладно,- наконец проговорил он,- можете передать королю Трандуилу, что я буду ждать его для поединка, который решит его судьбу. Если он невиновен, то судьба позаботится о нем.
Таурдор опустил лук и хмыкнул, явно уверенный, что Элендур только что подписал смертный приговор самому себе.
- Твой выбор - выбор истинного короля и истинного сына Нуменора, - ответила Галадриэль. - Таурдор, прошу тебя, вместе с нандор, которых Трандуил оправил со мной, возвращайся в Лесной дворец и передай своему королю, что я и галадрим, пришедшие со мной, будем гостить пока в лагере воинов Арнора и Гондора.
========== Покой и волнения ==========
Утренняя дымка лежала пологом на его плечах. Келеборн протянул руку и ласково огладил их мягкий изгиб. Лесной король чуть пошевелился, не просыпаясь, повернулся, и рассеянный свет солнца упал на его чуть нахмуренный лоб. Келеборн, потянувшись к нему, осторожно коснулся лба губами – так трепетно, словно боялся разрушить хрупкую магию пробуждения. На щеках Трандуила цвел рассветный румянец – накануне ночью они с трудом смогли оторваться друг от друга, а потом Келеборн остаток времени провел почти без сна. Он слушал биение родного сердца, устроив голову на груди короля, ловил его легкое дыхание, и теперь совершенно не чувствовал усталости.
Отстранившись, Келеборн легко поцеловал Трандуила в приоткрытые во сне губы, потом двинулся ниже, к точеной линии ключиц – и оттуда на плечо. Трандуил пошевелился и приоткрыл глаза, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.
- О, Мелетар,- его голос звучал немного хрипло со сна или от вновь разжигаемого огня страсти,- какой волшебный способ проснуться.
Но Келеборн, кажется, его не слышал. Он продолжал свой путь поцелуями вниз, по белоснежной груди, откинув легкую ткань покрывала, владыка добрался до твердого темного соска, и Трандуил тихо зашипел, выгибаясь. Но Келеборн был беспощаден – он стремился дальше, все ниже, пока наконец не достиг чуть дрожащих бедер и, устроившись между ними, наконец посмотрел на короля снизу вверх. Тот уже почти не дышал от нетерпения. Накануне они познали друг друга, казалось, до конца, до изнеможения, но теперь все было будто бы впервые, и Трандуил не был уверен, что все эти пытки были не пустыми, что Келеборн не дразнит его. И лишь когда тот, склонив голову, пустил в ход горячий язык и губы, Трандуил откинул голову назад и облегченно выдохнул, но тут же снова нетерпеливо застонал, подаваясь бедрами вверх, опустил руку на серебряную макушку – не подгоняя, но будто бы не давая отстраниться. Келеборн не поднимал на него больше глаз, но его движения были такими точными и выверенными, словно тело возлюбленного он чувствовал не хуже собственного, словно точно знал, как нужно ласкать его, чтобы довести до грани исступления, и в тот момент, когда напряжение достигло пика, и Трандуил мог лишь негромко поскуливать от жажды, Келеборн выпустил его. В весенней зелени королевских глаз вспыхнула почти животная ярость, но владыка, отодвинувшись, серебряной змеей поднялся по постели выше, чтобы снова завладеть губами Трандуила. Тот вновь застонал, когда руки возлюбленного опустились на его бедра, развели их, огладили, и в тот момент, когда наконец тела их слились, Трандуил готов был умолять об этом.