Тут я заметила, что в момент, когда Хаято ударил кулаком по столешнице, он разбил мои наушники в дребезги и даже не заметил этого. Теперь от них одно название. Или просто мусор. Не подлежит починке. И именно в эту секунду я почувствовала, как во мне что-то сломалось. Стену, за которую я прятала свои эмоции, за одну секунду разрушили до основания. Сдерживать себя больше не хватало сил.
Он хочет знать, что я на самом деле думаю? Что ж… Получай!
— Как же я тебя ненавижу… — произнесла я, чувствуя, как губы растянулись в лёгкой улыбке. Слегка безумной, но это невозможно контролировать. От этих слов Хаято отпустил мой бантик и отступил на шаг назад, словно от пощёчины.
— Что?.. — не понял он.
— Я ненавижу тебя, Гокудера Хаято, — всё с той же улыбкой и смотря ему в глаза продолжала я. — Я ненавижу в тебе абсолютно всё. И ненавижу буквально до дрожи. — Хаято вновь сделал шаг назад, но теперь наступала я. — «Вы только посмотрите на него! Ах, какой же он красивый! Ах, какой же он умный! Ах, его волосы такие белоснежные, а в сочетании с бирюзовыми глазами, он похож на ангела!» — Кончиками пальцев прикоснулась к длинной чёлке парня, приподнимая её, чтобы подтвердить произнесённые слова. — Меня тошнит от одного твоего вида. Все, абсолютно все с самого твоего рождения носятся с тобой, как курица с разбитым яйцом. «Ах, он такой талантливый! Такой смышлёный! Такой сильный и гениальный! Нет никого лучше нашего Хаято!» И никто не видит, какое же ты на самом деле трусливое дерьмо.
Наконец-то он вжался спиной в стенку, так как отступать больше было некуда. Глаза широко распахнуты и следили за мной, губы чуть приоткрыты, лицо побледнело, а быстрое сердцебиение слышала даже я. Но он молчал и не смел меня перебивать. Сам же хотел этого.
— Вечно строишь из себя такого крутого парня… — продолжала я. — Сбежал из дома в восемь лет? Ха! Тоже мне трагедия. И главное почему? Потому что понял, что твоя семья не такая уж идеальная? «Ох, бедный-бедный, господин Хаято. Узнать о таком горе в столь юном возрасте». Каждый день только и слышала о том, какой ты несчастный и как с тобой несправедливо поступили. Но я узнала об этом намного раньше тебя, Хаято.
Рука дёрнулась, и я сама не заметила, как схватила парня за грудки потянув на себя. Точно не знаю зачем. Тело трясло от избытка эмоций. Пальцы заледенели. Хотелось убить его. Убить прямо сейчас, но для начала я всё выскажу. Всё, что скапливалось все эти годы.
— Почему так? Почему всё именно так? — спрашивала у него, слегка встряхивая при каждом вопросе. — Ведь мы похожи. Мы действительно похожи, но смотри, тебе досталось всё. Абсолютно всё, а я… Хах… Господи, как же я тебя ненавижу… — Опустила голову, смотря на наши ступни, но при этом продолжала держать Хаято за воротник. — Было время, когда я завидовала тебе. Причём так сильно, что это приносило боль. Проживая каждый день в детском приюте, я засыпала и просыпалась с единственной лишь мечтой, чтобы прожить хотя бы один единственный день в твоём теле. Всего лишь один день! Мне многого не надо. Всего один день побыть тобой и почувствовать это… Почувствовать, каково, когда тебя любят, ценят, тобой восхищаются и хвалят… Что это? Каково это на вкус и цвет? Мне не известно… Хех… — Подняла голову и посмотрела парню в глаза. — Может, скажешь мне? Что это? Каково это иметь семью? Каково это, когда чужая мать любит тебя больше, чем собственного ребёнка? Каково это, когда она тебя обнимает и желает спокойной ночи? Что это, Хаято? Расскажи мне, так как я не знаю…
— Ты… — неожиданно зашептал парень, губы которого едва шевелились. — Ты… жила в приюте?..
— О! А ты не знал? Хе-хе… ну конечно. — Отпустила рубашку парня и отступила на шаг назад. — Зачем это знать человеку, который всегда ставит на первое место только себя и свои интересы? Именно поэтому я тебя и ненавижу. Ненавижу буквально каждую твою частицу. И твои белоснежные волосы, и твои бирюзовые глаза, и твою ангельскую внешность… Я всё в тебе ненавижу. Потому что знаю, какой ты на самом деле внутри. И знаешь, что ещё? — добавила я, чувствуя, что больше не боюсь. В груди становится немного легче от того, что я наконец-то произнесла это. Высказала всё, что думаю. Но необходимо подвести итог. — Я не хочу, чтобы ты возвращался в Италию и вставал на пост главы семьи. Если это произойдёт, то моя мать получит нехилое денежное пополнение, за что она как раз и борется, но я не хочу этого. Пусть у неё ничего не получится. Оставайся в Японии рядом со своим Джудайме и защищай его, как Хранитель Урагана. И как только они окончательно разведутся, я выпишу себя из семейного реестра, чтобы нас больше вообще ничего не связывало. Надеюсь, ты доволен, Гокудера Хаято, — бросила я вновь безразличным тоном. — Вот они, мои мысли.