- Я очень за тебя рада, наконец-то у тебя кто-то появился. - Тоном заботливой мамочки сказала Людмила. - А то все сидишь дома как сыч, и никуда не ходишь, кроме школы. А ты симпотная деваха, грех прятать такую внешность. Вы ведь будете встречаться? Ты взяла его телефон? Дала ему свой?
- Да, дала. Только я не думаю, что у нас что-то получится, мы слишком разные. Он старше меня почти на десять лет!
- Подумаешь, беда! - Фыркнула Людмила, - Сколько ему лет? Двадцать пять? Не такой уж он старик. Он получше наших прыщавых пацанчиков будет. С ними ловить нечего, у них других интересов, кроме пива, секса и компьютерных игр нет.
А тут такой интересный парень, красавчик, музыкант. Я тебе завидую, если честно. Вот бы я была на твоем месте!
- Я могу дать тебе его номер телефона, - сухо сказала Саша.
- Но выбрал-то он тебя.
- Это случайность, если бы ты оказалась с ним рядом у барной стойки, он точно так же начал бы подкатывать к тебе.
- Сашка, ты пессимист! Так нельзя, тебя послушаешь, жить не захочется. - Закричала Людмила.
- Ладно, как у тебя с домашкой, помощь нужна?
Саша наскоро помогла подруге с уравнениями по алгебре и отправилась домой. Мама встретила ее совершенно спокойно.
- Как дела у Людочки? Чем вы занимались?
- Все нормально, мам. Сделали уроки, поиграли на приставке немного. Как у тебя прошел день?
- Съездила к бабушке. У нее все хорошо, передавала тебе привет, очень соскучилась. Сказала, чтобы я больше без тебя не приезжала.
- Понятно. - Саша выдохнула с облегчением. Все в порядке, все обошлось. Мама ничего не заподозрила, Людмила будет молчать. Жизнь продолжается в своем обычном порядке.
Глава 9
В конце рабочего дня майор Гармаш отправился в квартиру убитой Елены Силантьевой, где у него была запланирована встреча ее родными.
Дверь открыла уже знакомая майору Адель, сестра Елены. Она была в черных джинсах и черной футболке по случаю траура.
- Заходите. Мы ждем вас. Мама, пришел следователь, - крикнула она, обернувшись.
- Давайте вашу куртку.
Адель повесила куртку на вешалку, достала из шкафа тапочки и предложила их Алексею Петровичу.
На тумбочке под зеркалом в прихожей стоял большой фотопортрет в рамке, перевязанный траурной лентой. Портрет симпатичной молодой женщины, с копной вьющихся волос, пухлыми губами и по-детски простовато-доверчивым выражением глаз.
- Вам будет удобно на кухне? Или мы можем пройти в кабинет Николая.
- Я думаю, это будет не очень хорошо в отсутствие хозяина, - мягко возразил майор. - Кухня меня вполне устроит.
Дом был пятиэтажкой старой постройки, в квартире было довольно тесно.
Все убранство квартиры, мебель, было дорогим, но по большей части достаточно старым, что говорило о том, что благосостояние копилось, очевидно, не одним поколением.
Из-за закрытой двери одной из комнат доносились звуки работающего телевизора.
- Да... действительно. Это Лена никогда уже не вернется, а Николай ведь не умер и не осужден. Возможно, он скоро вернется домой. Я очень надеюсь на это. - Тихо сказала девушка.
- Мама, это майор Алексей Петрович Гармаш, он расследует убийство, - сказала Адель, входя на кухню.
- Надо же, вы даже запомнили, как меня зовут, - майор иронично прищурил уголки глаз.
- Вы ведь дали мне свою визитку, - пояснила Адель, на мгновение улыбнувшись.
На кухне стоял пар, несколько кастрюль одновременно что-то готовили на газовой плите. Руководившая этим процессом хозяйка неохотно оторвалась от своего занятия.
- Здравствуйте.
Она смотрела на него недоверчиво и настороженно.
- Это Марина, моя мама, вернее, наша с Леной. - сказала и поправила саму себя Адель. - Марина Львовна.
Мать Елены была по-прежнему очень красивой женщиной, несмотря на то, что житейские неурядицы оставили заметный отпечаток на ее лице в виде скорбных складок на переносице и вокруг рта. Да и произошедшее несчастье очевидно сказалось на ней - ее глаза удивительного синего цвета были заплаканными и глубоко запавшими. Но несмотря на это все, в ней без труда распознавалась роковая красавица, которой в подметки не годилась ее старшая дочь, судя по фото, так похожая на нее и в то же время непохожая, словно отливка, сделанная из более грубого материала. Что же касалось ее младшей дочери, то она была совсем другой. Неудивительно, что судя по отзывам Адели, мать любила ее меньше, чем ее старшую сестру.
- Вы нас извините, - глубоким хрипловатым от выплаканных слез голосом сказала Марина Львовна, - у нас завтра похороны, очень много дел. Мы с мужем только вчера прилетели из Екатеринбурга, билетов не было совсем на ближайшие даты... Я все еще в прострации.