Она была шестнадцатилетней девочкой, запертой в клетку своей безрадостной жизни. В клетку из собственного страха и одиночества. Она никогда не осмеливалась высказывать своего недовольства, ее недавняя вспышка гнева в разговоре с мамой была скорее исключением. Но где-то глубоко внутри она скрывала свое желание увидеть и познать другую жизнь, то, чего она никогда не испытывала.
Карина не знала, как на самом деле была счастлива Саша принять ее предложение. В ту ночь она заглянула сквозь приоткрытую щелку на мир снаружи, и этот мир протянул ей руку и втянул внутрь. Проблема была в том, что Саша не знала, есть ли в этом мире место для нее. Что она значила для Ильи? Чем она смогла его заинтересовать? Ведь она была так далека от его мира, она ничего не понимала в музыке и даже не могла поддержать разговор на эту тему. Может, он видел в ней просто красивую пустышку и ничего больше? Да и по-настоящему красоткой она была только в тот раз, когда они познакомились. Когда они встретились во второй раз, она была самой обычной - без укладки, без макияжа, без шпилек. Обычная школьница в пуховике с сумкой книг наперевес. У него была возможность разглядеть ее поближе, и все же, он снова пригласил ее на свидание, и потом еще и еще... Стоп, а можно ли назвать это свиданиями? Да, он катал ее на машине, был внимателен к ней, но ничего более интимного, чем поддержка при спуске с лестницы, между ними не было, и Саша не знала, что это может значить. На дворе второе десятилетие двадцать первого века, все условности и запреты давно стерты, и никто не осудит парня, который поцелует девушку на первом свидании. Так чего же он медлит? Саше хотелось бы думать, что это просто его деликатность и осторожность, ведь она сама была очень сдержанной и закрытой, ее холодность могла отпугнуть кого угодно. Наверно, стоило дать ему какой-то знак, но какой? Что, если самой поцеловать его? Черт, знать бы еще, как это делается. Физика и геометрия и те кажутся простыми вещами по сравнению с этим. Как там показывают в фильмах: двое медленно приближают свои губы друг к другу, наклоняют головы, закрывают глаза. Саша попробовала воспроизвести это перед зеркалом и расхохоталась, до того получилось нелепое зрелище.
Ее мобильник запиликал, пришла СМС-ка. Саша прервала свою тренировку, чтобы прочитать ее.
«Саша, что у вас там происходит? У тебя все в порядке? Оксана»
Оксана. Саша застыла от удивления с телефоном в руках. Сообщение было от учительницы математики, у нее был записан ее номер. Но с каких это пор она стала для нее Оксаной? Очевидно, папа уже сходил в школу, и сказал, что Саши не будет ближайшую неделю. Саша была тронута беспокойством учительницы.
«Папа запер меня с мамой дома, пока он ловит своих преступников. Все нормально, только скучно, надеюсь это ненадолго», - написала она в ответ.
Телефон пропищал снова: «Я могу чем-то тебе помочь?»
«Нет, спасибо»
«Держись, все скоро уладится» - прочитала она на дисплее, испытывая смешанное чувство благодарности и досады. Она была тронута тем, что учительница проявляет к ней такое сочувствие, но в то же время не знала, какая реакция ожидается от нее в ответ на это. Оксана Васильевна - учительница, как бы Саша ею не восхищалась, вряд ли они смогут вместе коротать вечера за чашкой чая и рассказывать друг другу о своих отношениях с парнями.
В ее маленьком мире внезапно все стало слишком сложным и запутанным.
- Итак, Новиков Владимир Степанович. В уголовной хронике раньше не фигурировал, хотя в качестве главного врача был участником нескольких судебных процессов, связанных со смертью пациентов. Это вполне обычно, с учетом профиля медучреждения. Онкологические заболевания, во многих случаях смертельный исход. Обозленные родственники, которые во всем винят врачей. Новикову каждый раз удавалось защитить свою репутацию, тут не подкопаешься. Единственное темное пятно в его досье - его родной брат, Станислав Новиков, который в девяностые годы привлекался за торговлю наркотиками и отбыл за это пятнадцать лет. Продавал в основном героин, завезенный из Таджикистана и Афганистана, «медицинского следа» там не обнаружилось. Четыре года назад вышел из тюрьмы, больше нигде пока не светился. Новиков в то время был рядовым врачом, он никак по этому делу не проходил.
Панкратов и Гармаш сидели вдвоем в кабинете майора. Был уже шестой час вечера понедельника, за окном начинали сгущаться сумерки. Алексей Петрович слушал составленное помощником резюме на Новикова с трудом скрывая волнение. Он смотрел то в окно, то на часы, беспокойно потирая лоб ребром ладони и то и дело ослабляя и снова затягивая галстук. Время, время, время. Стрелки часов вращались с безумной скоростью, а дело все еще стояло на месте.