— Тогда сделаем вид, что нас нет дома, — и Уэнсдэй возвращается к уликам, принимаясь сосредоточенно крутить в руках чашку с коричневатыми разводами от кофе.
Но игнорировать непрошеных визитёров не получается — стук становится всё настойчивее и громче. В течение пары минут Ксавье честно пытается вернуться к работе, но в итоге сдаётся и поднимается на ноги.
— Давай хотя бы посмотрим, кто там, — и не дожидаясь возражений, решительно направляется к прихожую.
Судя по едва слышному шороху за спиной, Уэнсдэй вяло плетётся следом.
Остановившись возле экрана домофона, он нажимает на кнопку камеры видеонаблюдения — и когда на дисплее появляется картинка, у Аддамс вырывается вздох негодования.
За дверью стоит все её семейство в полном составе.
Гомес в неизменном торжественном костюме в мелкую полоску, Мортиша в очередном шикарном платье — родители Уэнсдэй всегда выглядят так, будто в любую минуту может начаться как минимум королевский приём.
За ними возвышается фигура угрюмого Ларча, а по левую руку мнётся Пагсли в компании какой-то миловидной блондинки, цепляющейся за его локоть. Ну и конечно же, на плече младшего Аддамса гордо восседает Вещь.
Для полноты картины не хватает только дяди Фестера, но, по последним известиям, его снова посадили в тюрьму, на этот раз — где-то в Юго-Восточной Азии.
— Мой маленький скорпиончик, мы знаем, что вы дома… — громко произносит отец Уэнсдэй, занося руку для нового стука.
— Не открывай, — она предостерегающе хватается за запястье Торпа, не позволяя повернуть язычок дверного замка.
— Это глупо, Уэнс… — Ксавье осторожно вынимает руку из железного захвата тонких бледных пальчиков. — И невежливо. Они ведь проделали путь из Нью-Джерси. Мы и так проигнорировали приглашения на день благодарения и Рождество… Нельзя так открещиваться от собственной семьи.
Уэнсдэй недовольно морщится.
Ксавье прекрасно знает, в чём кроется истинная причина её негостеприимности — три месяца назад она взяла с него обещание даже под страхом смерти не рассказывать никому о скором прибавлении в семье.
До сегодняшнего дня им удавалось держать всё в секрете. Но всё тайное рано или поздно становится явным — и похоже, момент истины настал.
На лице Аддамс читается совершенно несвойственное ей выражение. Полнейшая растерянность с нотками паники. Она машинально одёргивает длинную чёрную футболку и отступает на пару шагов назад, взирая на дверь с таким опасением, словно за ней кроется смертельная опасность.
— Не нервничай раньше времени. Может, они и не заметят… — Ксавье ловит её за руку и переплетает тоненькие пальчики по своими. Удивительно, но Уэнсдэй совсем не возражает, даже напротив — стискивает его ладонь с такой силой, что становится немного больно.
— Ладно. Открывай, — кивает она, сделав глубокий вдох, словно перед решающим шагом в пропасть.
Он и сам немного волнуется, но всеми силами старается держать лицо, чтобы ничем не выдать внезапно накатившего смятения. И мгновением позже поворачивает язычок замка, отрезая последние пути к отступлению.
— Сюрприз! — восторженно вопит Пагсли, но тут же умолкает, не получив поддержки — остальные Аддамсы не спешат присоединяться к бурному ликованию. Зато блондинка рядом с ним ослепительно улыбается и хлопает в ладоши. Уэнсдэй мгновенно одаривает её самым уничижительным взглядом, но девушка даже этого не замечает, целиком и полностью сосредоточив своё внимание на Пагсли.
— Моя грозовая тучка! — Гомес решительно переступает порог. — Дорогой зять!
Дальше всё происходит по обычному сценарию, который Ксавье наблюдал уже десятки раз — мистер Аддамс направляется к дочери с широко раскрытыми объятиями, но та ловко уворачивается. Багряные губы Мортиши озаряет коронная плотоядная улыбка, Ларч мычит что-то нечленораздельное — вероятно, таким образом он озвучивает приветствие. Единственным нестандартным элементом в давно привычной системе является спутница Пагсли — на фоне мрачного семейства она выглядит, словно неуместное яркое пятно. А её наряд, состоящий из простой белой толстовки и джинсового комбинезона, ещё больше усиливает странный контраст.
— Здравствуйте, — Ксавье решает взять на себя роль гостеприимного хозяина, пока Уэнсдэй пребывает в растерянности, граничащей с раздражением. — Какая приятная неожиданность… Но мы очень рады вас видеть.
— Вы совсем нас не навещаете, — укоризненно произносит Гомес, поправляя и без того идеальный узел на галстуке. — Поэтому мы решили нанести визит самостоятельно. Тем более, и повод есть. Наш дорогой зять теперь на шаг ближе к смерти, что может быть прекраснее?
— Да, спасибо, — и хотя у Торпа несколько иные представления о прекрасном, он уже давным давно привык к своеобразной манере общения старших Аддамсов. — Простите, у нас немного не прибрано…
— Потому что мы не ждали гостей, — сквозь зубы бросает Уэнсдэй, смерив родителей немигающим взглядом угольных глаз.
— Но это не значит, что мы не рады, — поспешно вворачивает Ксавье, упорно стараясь разрядить обстановку. — Пожалуйста, проходите и располагайтесь.
Аддамсы не обращают никакого внимания на суровый тон дочери, словно и вовсе не услышали её резкую реплику. Мортиша степенно проходит в гостиную, шурша шлейфом длинного платья и устраивается в кресле с таким видом, будто восседает на троне. Остальные члены семейства следуют её примеру — Гомес занимает кресло напротив супруги, Пагсли и миловидная блондинка располагаются на диване. Вещь проворно спрыгивает с плеча младшего Аддамса и, перебравшись на журнальный столик, принимается переключать каналы на телевизионном пульте. Кадры новостей сменяются ярким музыкальным клипом, а затем — старым чёрно-белым фильмом.
С места не двигаются только Ларч, замерший, будто бездушное каменное изваяние, и Уэнсдэй, которая недовольно скрещивает руки на груди.
Ксавье склоняется к ней, слегка приобняв за талию — ободряюще и одновременно ненавязчиво, почти невесомо.
— Да ладно тебе, не дуйся… Они же скучали, — он понижает голос до шепота. — Это ведь всего на один вечер.
Скрипнув зубами от раздражения, Аддамс проходит в гостиную и останавливается за спинкой дивана, уже в который раз одергивая футболку — благо, просторная одежда позволяет скрыть очертания заметно округлившегося живота. И хотя Мортиша то и дело поглядывает на дочь со странным интересом, но всё же предпочитает хранить молчание.
— Чуть не забыл представить вам свою спутницу… — гордо изрекает Пагсли, взяв за руку сияющую блондинку. — Это Элла, моя невеста.
— Уже пятая по счёту, — вставляет Гомес, ехидно ухмыльнувшись.
Ксавье бросает на девушку короткий недоуменный взгляд, ожидая реакции на столь неоднозначную реплику, но Элла продолжает безмятежно улыбаться.
— Она из Швеции, студентка по обмену, — поясняет старший Аддамс, кивнув будущей невестке. — Не понимает ни слова по-английски. In nome della morte,{?}[Во имя смерти (итал.)] каким наивным порой бывает очарование юности…
— Ты знаешь шведский? — немало удивлённый Торп переводит взгляд на чертовски довольного Пагсли.
— Нет, зачем? — тот небрежно пожимает плечами и обнимает девушку за талию. Блондинка льнёт к его плечу, прижимаясь намного ближе, чем того требуют рамки приличия. Уэнсдэй со вздохом закатывает глаза.
— Я закажу еду, — не зная, куда себя деть и оттого ощущая чудовищную неловкость, Ксавье обходит диван и склоняется за телефоном.