Второй документ, подписанный меньше чем через месяц — 11 января 1813 года, — это указ о создании Российского библейского общества. «Единственный предмет Общества есть способствование к приведению в России в большее употребление Библии без всяких примечаний и пояснений… Единственное попечение Общества обращается на то, чтобы обитателям Российского государства доставлять Библии на разных языках за самые умеренные цены».
Сам обратившись к чтению Священного Писания, государь решил сделать его доступным для подданных. Работа по переводу Библии на русский язык растянулась на десятилетия, только в 1876 году вышел из печати полный текст Священного Писания. Но уже в 1817 году Библейское общество начало распространение русского перевода Нового Завета. Удивительно, но эта сфера деятельности императора Александра Павловича, столь важная для него и оказавшая огромное влияние на развитие русского общества в XIX веке, остаётся практически незамеченной многими его современными биографами.
Христианство стало и главной идеологической составляющей зарубежного похода русской армии и создания новой, последней антифранцузской (а точнее — антиреволюционной) коалиции. Это был своеобразный крестовый поход народов и государей Европы против персонифицированной в лице Наполеона Бонапарта революции. Это стало понятно даже французам — вопреки ожиданиям русских офицеров, население наполеоновской империи не стало оказывать всенародного сопротивления захватчикам. «Взращённые в духе свободы» французы оказались неспособными сделать то, что сделали «угнетаемые тиранами» испанцы, русские, пруссаки… Советские историки упрекали Наполеона, что он не воззвал к народным массам, не привлёк их к борьбе, но ведь ни испанцам, ни русским не потребовалось призыва высшей власти, чтобы начать истреблять вторгшегося в их страну неприятеля, а пруссаки создали свой Тугендбунд даже вопреки воле берлинского двора.
Финальной точкой этого крестового похода стало торжественное пасхальное богослужение, проведённое военными священниками русской армии на том самом месте, где были казнены король Людовик XVI и королева Мария-Антуанетта. Символичным стало и то, что в том году (1814) Пасха у православных, католиков и протестантов пришлась на один день.
Но, став верующим человеком, Александр не мог не вернуться и заново не осмыслить события 1801 года. Если прежде он мог мыслить о них в категориях «просвещённого» и циничного XVIII века, в духе «цель оправдывает средства», то теперь он ясно видел, что нарушил заповедь Божию: почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе.
Каким бы отцом ни был Павел, это не оправдывало греха и преступления Александра. Близкий друг юности царя, а потом политический противник, князь Адам Чарторыйский писал: «В его (Александра) глазах событие 11 марта было несомненным пятном на его репутации как государя и человека, хотя в сущности оно доказывало только юношескую неопытность, полное незнание людей и своей страны. Этот упрёк преследовал его всю жизнь и подобно коршуну терзал его чувствительное сердце».
Но дело здесь глубже, чем просто в «пятне на репутации». В лучах славы Агамемнона Европы это пятно исчезало почти без следа, а вот совесть…
Христианская вера не только пробуждает укоры совести, но и показывает на средство преодоление греха — покаяние. Это было необычно. Ни Елизавета, ни Екатерина никогда не раскаивались в совершённом, напротив, до конца своих дней пребывали в уверенности, что поступили правильно. Но Александр Павлович поступил иначе. Он несколько раз исповедовался, причём не только в дворцовой, парадной церкви, но и в обычных небольших церквушках во время своих многочисленных путешествий по России. Он исповедовался слепому монаху-провидцу в Киево-Печерской лавре, он каялся… И народ, тот самый народ, который в 1812 году поднялся с девизом «За веру и царя» против супостатов, заметил это.