В письме сыну Пётр прибегает к угрозе, не предъявляя каких-либо обвинений. Сама формулировка «как со злодеем» позволяет предположить, что «злодеем» царевич не является, и тем не менее отец уже готов расправиться с сыном.
Ответ царевича был готов уже на следующий день:
«Желаю монашеского чина и прошу о сём милостивого позволения».
Что стояло за этим решением Алексея? Он был весьма благочестив и набожен, и мысли о монашестве, вполне возможно, посещали его и раньше. Вспомним, что царевича осуждали за пребывание в его компании попов и чернецов. Смерть супруги, неожиданный отцовский гнев, недовольство происходящим в стране вполне могли побудить царевича искать спасения (и в духовном, и в физическом смысле) за монастырскими стенами.
С другой стороны, в этом решении Алексея поддержали и его ближайшие советники, которые руководствовались не благочестивыми размышлениями, а политическим расчётом. Каким же? Во-первых, они полагали, что и под монашеским клобуком царевич сохранит свои права на престол. «Клобук не гвоздём к голове прибит», — говорил по этому поводу Александр Кикин. Историческим прецедентом для такого заявления могла послужить история Лжедмитрия I, который, признавая себя бывшим монахом Григорием Отрепьевым, указывал на вынужденность своего пострижения. Как мы помним, поначалу история рассказанная самозванцем, не вызвала неприятия у русского общества.
Возможно, что сторонники Алексея имели в виду другой исторический пример — историю первого царя династии Романовых Михаила и его отца — патриарха Филарета. Как мы помним, одной из причин для недовольства Петром со стороны консервативной оппозиции была его церковная политика, в частности фактическое упразднение патриаршества. Возможно, Кикин и Долгоруков предполагали в случае пострижения Алексея возвести на престол его сына, царевича Петра, а его самого сделать предстоятелем Русской Церкви, разрешив таким образом кризис в церковно-государственных отношениях.
Неожиданно в отношениях отца и сына произошла перемена к лучшему. Причиной этому стал наконец-то состоявшийся личный разговор царя и наследника. Впервые за год Пётр и Алексей беседовали с глазу на глаз. Что побудило царя к прямому общению, которого до этого он столь тщательно избегал? Возможно, государь почувствовал, что в конфликте с наследником зашёл слишком далеко и находится на грани необратимых шагов.
Так или иначе, но после встречи напряжённость в отношениях царя и наследника как будто исчезла. Пётр дал Алексею срок в полгода для окончательного выбора, а по истечении этого срока не торопил с ответом. Казалось, конфликт исчерпан и остался в прошлом. Тем неожиданнее для Алексея было письмо отца из Копенгагена, в котором тот требовал от сына либо принять постриг, причём сделать это в ближайшее время, либо ехать к нему для участия в морской баталии.
Это письмо открывало царевичу возможность выехать за границу, которой он решил воспользоваться. Алексей и его сторонники хорошо понимали, что Меншиков и Екатерина, стоявшие за спиной царя, не остановятся, пока не вынудят отца расправиться с сыном. В России наследник постоянно находился под угрозой, а потому и возник план бегства царевича за границу, где он мог спокойно дождаться кончины отца и впоследствии вернуть себе престол.
Советники уже не раз предлагали Алексею найти убежище за границей. Так, Александр Кикин предлагал царевичу не возвращаться ещё в 1714 году, когда он ездил лечиться на минеральные воды в Карлсбад. Однако тогда конфликт царя и наследника ещё не перешёл в открытую фазу, и Алексей этим советом пренебрёг.
Теперь же у него фактически не было выбора. Побег царевича был хорошо продуман и подготовлен. Предварительную работу проделал всё тот же Кикин, а также российский резидент в Священной Римской империи Авраам Веселовский. Да и сам царевич провёл достаточно много времени в Европе, чтобы не испытывать препятствий в передвижениях.