— Я ничего тебе не скажу, царь-батюшка! — заявил надувшийся домовой, без вызова вдруг проявившийся из теней.
Яр, и без того на грани, от внезапного оклика сзади едва не сломал плетень, до того вцепился в жерди скрюченными пальцами. Обернувшись, узнав, плюнул в досаде:
— А я у тебя ничего и не спрашиваю, соседушка!
— И правильно, не спрашивай, — не отстал домовой, сильнее сдвинул косматые брови. — Твой дурачок меня упросил молчать, ничего тебе против его воли не доносить. Будто я только и делаю, что вечно шпионю за ним! Чуть не со слезами умолял, я думал, на колени бухнется. И ради кого унижался? Ради этого гада! Да он же не достоин ноги целовать нашему сокровищу!..
— Заткнись, по-хорошему прошу! — шепотом, с надрывом потребовал Яр.
— Да я молчу, молчу… — уныло согласился домовой. — Вовремя надо было мальчонку в город отпустить. Хоть с Евтихием за компанию — узнал бы людей, попривык бы, не случилось бы такого. Стыдобища! Как девчонку глупую этот гад его морочит!..
— За-мол-чи! — прошипел по слогам Яр.
— Да боюсь я, как бы чего совсем уж скверного не вышло, — не унимался домовой. — Ведь, зная Мироша…
— Или я тебя сейчас ударю, — пригрозил Яр.
Дедушка-соседушка понимающе вздохнул и растворился в воздухе. Через полминуты тишины, состоящей из шелеста листвы и всхлипывающего дыхания бывшего эльфа, вжавшегося спиной в яблоню, снова раздалось ворчливое:
— Но уж ежели что, ты не серчай на меня, твое величество! Пусть провинюсь перед мальчонкой, а тебя в известность поставлю!
— Уйди уже, — взмолился Яр.
— Сам смотри, чтобы он тебя не заметил, — укорил домовой.
— Не заметит, не беспокойся. Ему сейчас не до меня.
— Ну, а может, и обойдется, — пробормотал соседушка. — Может, оно так и лучше. Авось развеет князь на твоем сыне отцовские чары… Ай! Ухожу, всё! Ушел уже. Страсти-то какие развели, ах, боженьки ты мой…
…То ли нога стала меньше болеть от травяных примочек, то ли князь что-то на ум себе взял, только на следующий день Драгомир с несказанным облегчением понял, что с его гостем вполне возможно спокойно разговаривать. После бессонной ночи, которую лесной царевич провел в собственной постели, беспокойно ворочаясь и бесконечно обдумывая всё произошедшее, это открытие словно сняло с его плеч пудовый груз. Даже дышать стало как-то легче.
Мир приготовил завтрак на троих, не забыв о соседушке, у которого искренне попросил прощение за доставленное беспокойство. Отнес еду в баньку, всё-таки приглашать в дом даже сделавшегося покладистым князя ему отчего-то не хотелось. Потом занялся огородом, поросенка же с козой обиходил еще поутру. Затем наступило время обеда — снова наведался к гостю. Сделал ему новую примочку. Пока перевязывал, посмеялись над занимательным рассказом из жизни княжеских дружинников, мужиков смелых, сильных, умелых, но иной раз до крайности недалеких. И вновь хлопоты по дому и хозяйству, со вчерашнего дня накопилось вдвое против обычного... Ужин — опять в обществе князя. После вкусной еды и от вынужденного безделья тот сделался вальяжен, точно сытый кот.
— Не был бы я женат, то взял бы тебя в супруги не раздумывая! — пошутил Рогволод. — Всем ты хороша: и стройна, и тиха, и стряпаешь отменно. Лекарка опять-таки! Грудями, правда, не вышла и задом тоща, ну да ничего, стерпится — слюбится. Правда, не представляю, как бы я стал просить благословения у твоего папаши, это ж смех один… Мда.
— А ты женат? — с натянутой улыбкой спросил Драгомир.
— Да, пришлось, отец сосватал. Она сына мне родила. Сидит в хоромах на своей половине, с бабской челядью, как сороки, целыми днями языки чешут. Иной раз неделями с нею не видимся. Да и не тянет.
Больше Мир не спрашивал ни о чем. Рогволод же готов был говорить, кажется, обо всём на свете. Но это только неискушенному Драгомиру мнилось. Вскоре князь вытянул из молчаливого собеседника всё, что было нужно: выведал, и чей он сын, и с кем раньше жил, и каким образом лесному царю удается держать власть над огромным пространством земель, ведь людским князьям подобная широта владений даже не снилась. Наивного парнишку же развлекал байками, расписывая какая интересная жизнь протекает в городских стенах: якобы у жителя лесной глуши столько событий за год не случится, сколько в городе за день выпадает!
Хромать Рогволод быстро перестал — отлично Драгомира выучила мать-ведьма, вдобавок талант лекаря открылся, доставшийся по наследству от отца, ведь прежде-то не на ком было дар оттачивать, вот он и дремал, скрытый.
В третью ночь своего пребывания в лесной усадьбе князь самовольно заявился в терем. Без свечей или ламп безошибочно нашел дорогу к нужной горнице. Разбудил тяжелым дыханием и тонким скрипом половиц едва задремавшего молодого хозяина.