Светозар замолчал, похоже, общение с чужим лесом и впрямь давалось ему с трудом, тем более двойная связь — через лес с неразговорчивыми страшилищами. Между тем Руун приметил полдюжины ростков, что исподтишка ползли к полуэльфу от ствола дерева. Дракон якобы случайно хлестнул ростки подвернувшимся под руку луком.
— Скорей! Догнать! По коням! Поймать хотя бы одну тварь! Изучить!!! — заорали наперебой маги, отойдя от впечатления.
Вдохновленный увиденным, Летучие Стражи Гильдии чародеев вскочили на своих скакунов и кинулись за поночугами. (С ними, обмирая от азарта и новизны, унеслась и Эн-Мари). Светозар проводил книжников снисходительным взглядом: поночуги-то летели, пусть не с огромной скоростью, но по воздуху, а отряду придется скакать через заросли и овраги без прямой дороги. Как тут догонишь! Гоблины и главные ночные страшилища Ярова Леса возвращались домой в полной безопасности. (С другой стороны, конечно, Тишке было немного жаль гоблинов, он-то думал, что они не знают, что за ними этот страх послали их заботливые жены, и сочувствовал зеленым коротышкам от всего сердца. Он лишь понадеялся, что они потом между собой разберутся, по прибытии.)
Так как Эжен согнулся в земном поклоне, налет поночуг его не коснулся. Ну разве только пылью занесло. А вот принцесса Клер-Элиан, стоявшая над ним в полный рост, оказалась в пределах размаха перьев-спиц. К счастью, в итоге пострадало лишь ее самолюбие и платье. Взъерошенная, она так и застыла, часто моргая глазами — полуодетая, в разодранном на лоскутья наряде.
Тем временем Хьюго воспользовался общим замешательством, а затем суматохой магов — и увел у гвардейцев коня, который ему понравился больше, чем клячи, одолженные у барона. Вскочив в седло, бывший оруженосец поддал под лошадиные бока пятками:
— К черту твоих драконов и блондинов! Обойдешься без них! — и на скаку подхватил безвольную принцессу, перекинул поперек седла. В общем, похитил для своих корыстных целей.
Никто не попытался их удержать или хотя бы вернуть коня.
— Простите, я так и не расслышал ваше имя? — вежливо и сухо поинтересовался капитан у барона. Глава отряда Королевской Гвардии Правопорядка справедливо рассудил: раз гоблинов утащили колдовские создания, так пусть теперь ими маги и занимаются.
Барон растерянно назвался. Его лошадь, как и многие другие, от страха наложила кучу. Теперь она неловко перебирала копытами, пытаясь не вляпаться, отчего наездника качало в седле и подкидывало, хотя его без этого подташнивало от увиденной жути.
— А, так вы тот самый самодур, на которого поступили многочисленные жалобы от населения за порочное поведение развратного характера? — припомнил капитан. Отдал приказ: — Взять его под стражу.
Расчет капитана был прост: возвращаться с задания без единого пойманного преступника было бы некрасиво и неудобно перед начальством.
Люди барона благоразумно не предпринимали попыток заступиться за своего господина. Барон лишь хлопал глазами и мямлил нечто невразумительное, когда ему связали руки за спиной, оставив сидеть на своей же лошади. Стражники из его поместья демонстративно пригорюнились, с поклонами пожелали хозяину скорейшего возвращения, явно имея на уме противоположные надежды. Помахав во след отряду гвардейцев и арестованному, они бодро и весело засобирались домой. При этом не забыли прихватить лошадь Эжена, проворчав, что барон сам виноват — связался с убогими. Где ж это видано, чтобы королевская дочь была распутницей, а рыцарь слизняком и плаксой. Эжен, сидевший на земле, обхватив колени руками, им не возразил. Впрочем, он, похоже, ничего не слышал, погруженный в свои горести.
Полкан, закинув на спину Грюн и мысленно велев ей крепко держаться за гриву и рога, первым покинул убежище. Скакун не скрывал жалости к несчастному рыцарю. Ловко спустившись с дерева, он подошел к несчастному брошенному влюбленному и, утешая, толкнул его мордой в плечо. Тот рассеянно похлопал коня по бархатной щеке. Груше тоже было жалко парня, однако она не понимала, как можно добровольно унижаться вот так, на глазах у толпы незнакомцев, позабыв о достоинстве и чести! И как можно беззаветно любить ту, что изменила со слугой, что насмехалась над высоким чувством, что продала извращенцу? Уж она-то, Грюнфрид, видела собственными глазами барона в самом откровенном виде — такого любовничка и врагу не пожелаешь! Даже Рууна сделалось немного жалко, что в прошлом от тоски подался к извращенцу. Это ж как надо тосковать-то?..
Последними в «гнезде» остались Руун и Светозар. Дракон со вздохом собрал и закинул луки с колчанами на плечо, подошел к дыре входа.
— Ты идешь? — оглянулся он на почему-то замешкавшегося полуэльфа. И поперхнулся дымом от неожиданности, от ощущения дежавю. Почти как картина, запечатлевшаяся в его памяти!
Из-за сетки тонких упругих ветвей, которых не было здесь мгновение назад, Светозар смотрел на дракона с испугом и мольбой. Его руки и ноги густо оплетали проворные побеги. Один из ростков перехватил поперек лица, заткнув рот плотным пучком листьев, лишив возможности окликнуть Рууна, позвать на помощь. Сок от закушенной зелени стекал по подбородку. Ствол за его спиной бесшумно открылся, распахнул кору, будто створки дверей, и побеги упрямо, пусть не слишком стремительно в меру своих сил, тянули полуэльфа к сердцевине дерева. Промедлит дракон — и кора сомкнется перед перекошенным лицом Светозара, навсегда замуровав внутри, как в тесном гробу, заживо.
— Сожгу к чертям! — зарычал Руун в ярости. — Спалю до корней, потом выкорчую и сложу костер из пней!
Чтобы не угрожать голословно, он плюнул коротким языком пламени на мгновенно истлевшую сеть-перегородку, сотканную явно с умыслом его удержать. Шагнул к Светозару, рванул острыми, нечеловеческими ногтями за стебли, слишком мягкие и сочные для оков, но зато многочисленные.
И дерево поняло его слова. Вернее, лес, соблазнившийся получить себе юного царя, осознал, что похищением не обретет желаемого счастья. Побеги ослабили путы, нехотя отпустили своего дорогого гостя из чересчур цепких объятий.
— Не слишком ли высока цена за помощь? — рыкнул дракон, поддержав полуэльфа. Тот свалился на руки Рууна, помятый и слегка придушенный.
— Мы так не договаривались, — сипло отозвался Тишка. — Извини их, увлеклись, занесло. Разум-то растительный!
Руун хмыкнул что-то неопределенное. Надел свою сумку на плечо слегка покачивающегося полуэльфа, а самого Тишку собрался посадить себе на закукорки — присел перед ним и велел обхватить руками за шею, а ногами за пояс. Светозар смутился, попытался заверить, что способен спуститься самостоятельно.
— Угу, спрыгнуть, например, — кивнул дракон. — Возможно, Полкан тебя внизу поймает на спину, но не уверен, что при этом конь не переломает себе позвонки. Или, если хочешь, я сейчас прожгу дыру побольше, и мы вылетим отсюда сквозь пламя, эффектно и красиво. Выбирай: героически верхом на меня сядешь? Или в лапах тебя понесу, как украденную принцессу в обмороке.
— Не надо ничего жечь, лес уже осознал и извинился, — еще больше смутился Тишка. Пробормотал: — Хорошо, давай на закукорках. Хотя это совсем не по-геройски.
Оказавшись внизу, Светозар присоединился к команде сочувствующих. Потрепал Эжена по волосам, вместо утешительных слов предложил:
— А давай вместе с нами к эльфам? Поедешь?
Рыцарь безразлично пожал плечами. Потом подумал — и согласился.
— Отлично! Новые впечатления жизненно необходимы для менестреля! — бодро объявил Тишка.
Но тут наткнулся взглядом на мрачного дракона и насторожился:
— Что?
— Я пойму, если теперь ты не захочешь продолжать путь в моей компании, — произнес Руун Марр с нарочитым равнодушием.
— Ты раздумал с нами ехать? — моментально расстроился Светозар. — Как же мы теперь без проводника… Мы же заблудимся. Тогда лучше сразу домой повернуть…